– Ну что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Готов выполнять! – отчеканил бывший Миша, и если бы у него были руки и ноги, он бы вытянулся по стойке смирно, как солдат перед генералом.

– Вот и ладушки, – пропел бархатный голос, и улетая куда-то в лучистую даль, протяжно пропел – о-о-о-ожи-и-и-и-ида-а-а-а-ай!

Погода оставляла желать лучшего. Да и вообще, все это лето выдалось, мягко говоря, не очень. Солнце выключили ровно в тот день, когда Миша бросил ее, с тех пор и зарядили дожди, настоящий – сезон дождей! И ладно бы, если бы они жили где-то в Индии, но дождь стеной с середины июля и до самого конца августа на Урале – это слишком!

Сезон дождей начался и в жизни Наташи, она рыдала почти каждый день, стоило ей оказаться одной в помещении. Она никак не могла примириться со статусом брошенки. И глубине души Наташа радовалась затянувшемуся ненастью, накрывшему город, в котором разбилось ее сердце.

– Страдать во время дождя вполне естественно, никто не видит слез на твоем мокром лице. Это просто дождь, и просто жизнь, детка! – шептала она себе, шумно сморкаясь в порядком раскисший носовой платок.

Но рано или поздно все заканчивается. Полтора месяца слез закончились с приходом сентября: финансы запели романсы, и жизнь позвала к станку. К середине сентября опухшая от слез, бледно-зеленая от тоски и голодовки Наташа начала постепенно возвращаться к обычной жизни. Неимоверным усилием воли она вытащила себя из постели и начала потихоньку шевелиться. И все же она по-прежнему оставалась хорошенькой. Да, пускай не писаной красавицей, но все же грех жаловаться! Бог дал очень даже милое личико, которое даже в тридцать пять, о боже, тридцать пять! – тут Наташа тяжело вздохнула, – все же выглядело очень миловидно. И только потухшие карие глаза, и скорбный залом между красивых бровей, да уехавшие вниз уголки губ говорили о том, что черная полоса в ее жизни не прошла бесследно.

– В зеркало лучше не смотреть, – констатировала она, открывая ноутбук. Работа, накопившаяся за время страданий, не могла больше ждать. Сроки горели, клиенты бесновались. Наташа работала графическим дизайнером в одной небольшой конторе и частично на фрилансе. Пролистав почту и отметив для себя, что нужно разгрести в первую очередь, брошенка грустно вздохнула и подошла к окну. Летние дожди сменились золотом осени. Солнце так интенсивно пылало в пронзительно синем небе, что Наташа сама от себя не ожидая, улыбнулась, подставляя лицо лучам.

– Оказывается, я соскучилась по тебе, – прошептала она небесному светилу и потянулась к оконной раме. Повернув ручку, она распахнула створку окна и ахнула от неожиданности: с улицы пахнуло арктическим холодом. Морозный воздух проник в комнату, а вместе с ним и солнечные лучи. Наташа поежилась, ощущая бегущие по телу мурашки, но закрывать окно не стала. Хотелось воздуха и душевного исцеления, через обновления.

– Ну что же, сначала дожди, теперь внеплановый мороз, как говорится: у природы нет плохой погоды, будем выживать! – еще раз улыбнувшись, проговорила она, ощущая едва уловимый прилив жизненных сил.

И вот только, казалось бы, Наташа начала приходить в себя, как позвонила несостоявшаяся свекровь.

– Зачем она звонит? – снова хмурясь, бормотала Наташа, и после недолгих раздумий все же трубку взяла.

– Миша умер, – проговорил хриплый голос. – Его больше нет!

– Боже, – только и смогла прошептать Наташа, сползая на пол, не в силах сдержать очередной удар поддых. Иссякшие реки слез  снова возобновились. Дыхание сперло, и в этот момент ей показалось, что внутри что-то сломалось, и часть ее души, что жила мечтой о Мише, умерла вместе с ним.