Ужин устроили в доме сестры Д., в престижном районе Схилде за городом. Когда мы подъехали, повсюду лежали густые сумерки, и мне запомнились только большие светящиеся окна сквозь голые ветви деревьев в садике перед домом и вырисовывавшийся чёрным треугольник фасада.

Дверь отворила его сестра. Она была немного старше меня, красивая, с острым носом, карими глазами на тон темнее чем у Д., блестящими чёрными волосами по плечи. На лице её тут же появилась широкая улыбка, обнажившая ровные белые зубы. Жёсткой рукой она схватила меня за плечо, так что даже стало больно, и энергично поцеловала в щёку, потом поцеловала брата и уверенным быстрым шагом отправилась на кухню, при этом она сказала что-то довольно низким голосом на фламандском и скрылась.

Её такое быстрое появление и исчезновение оставило шлейф не оформившегося впечатления в моей голове. Между тем из тесного коридорчика меня ввел за руку Д. в довольно просторный зал с большой стеклянной верандой. У стеклянной перегородки между залом и верандой на подстилке на полу сидели две маленькие девочки – одна лет пяти, другой, наверное, только исполнилось три.

– Это О., сказал мне на ухо Д., а это И., показывая на младшую. – Ну, как тут у Вас дела? – обратился он к девчушкам. Старшая заулыбалась и протянула мне игрушку. Внешне она удивительно походила на свою мать – такие же почти черные карие глаза и узкий заостренный нос. Младшая продолжала играть.

Внезапно на пороге появился мужчина, степенный, с широкими чёрными бровями и значительной проседью в чёрных волосах. На нём был тёмно-синий пиджак с заплатами на локтях (признак фламандского модника), рубашка в мелкую полоску и брюки. Он пожал Д. руку, они о чём-то поговорили, и он присел к девочкам на коврик. Ему было за сорок, может, около пятидесяти, и я незамедлительно подумала, что он и был отцом Д.

– У вас славные внучки, улыбнулась я, чтобы как-то начать разговор.

Но мужчина сделал вид, что не услышал. Я повторила чуть громче.

– Эй, шепнул мне Д., это их отец.

Я осеклась и покраснела. Мужчина, однако, сделал вид, что ничего не заметил. Вскоре он ушёл куда-то наверх, и мы снова остались одни с детьми в зале. Вечер, казалось, начинался неуклюже. Но вскоре позвонили в дверь, и в коридоре раздался рокот мужского голоса, затем громкий крикливый женский голос, звук поцелуев, и в зале появились они, его родители. Д. заискивающе заулыбался, что я невольно отметила про себя, но совершенно не придала этому значения. Его отец с широкой улыбкой на лице, обнажившей крупные белоснежные зубы, направился прямо ко мне и протянул руку. Он тут же заговорил по-английски, забалагурил и сразу же произвёл о себе вполне положительное впечатление. Он, казалось, наполнил залу разговором, движением, смехом, полились шутки. Ко мне поздороваться подошла и его мать – дама в меру полная, даже круглая, с каштановыми волосами по плечи, аккуратно накрашенным лицом и со сверкающими бриллиантовыми кольцами на пальцах. От неё крепко пахло духами. В одной руке она держала поводок, и за ней покорно плёлся довольно старый терьер, послушный и хорошо ухоженный, с блестящей прохладного серого цвета шёрсткой и выразительными чёрными глазами. Она мягко и в тоже время как-то сдержанно поцеловала меня в знак приветствия, прислонив ароматную полную щёку своего круглого лица к моему лицу, и тут же отправилась на кухню к дочери, куда мне негласно вход был воспрещён. Я осталась в компании мужчин. Отец Д., которому я явно понравилась, создавал атмосферу, шутил, о чём-то расспрашивал. Сам Д. стоял рядом, кивал, улыбался, однако, как я заметила, был почему-то постоянно насторожен, словно что-то могло пойти не так. Он иногда напряжённо потягивался и нервно смеялся над очередной шуткой. В., как оказалось друга сестры, который ненавязчиво участвовал в разговоре. Он расслаблено сидел в широком кожаном кресле и, не торопясь, покуривал толстую сигару, вставляя время от времени свои реплики тихим голосом, предпочитая больше наблюдать за происходившим. Потихоньку мы переместились за стол. Из кухни вернулась мать Д. и села по другую сторону длинного стола. Этот вечер явно принадлежал её мужу, который, казалось, решил сделать центром внимания меня. Д. был чрезвычайно доволен. Мать его сидела молча, лишь изредка вставляя редкие фразы в общий разговор. Сестра всё время бегала из зала в кухню, принося на подносе печёные закуски, лосось с соевым соусом, суп в маленьких кружечках. Порции подавались сразу на тарелку, так что сам стол все время оставался пустым, а подносы мгновенно уносились. Здесь сложно было наесться, сразу же отметила про себя я.