– Черт подери… – пробормотал Брик, подходя к еще теплому оружию. Он похлопал Элиаса по плечу так, что тот чуть не согнулся. – Неплохо… для штатского мальчика с чернильными пальцами. – В его единственном глазе, однако, появилось нечто новое – уважение, завоеванное не званиями, а умом и смелостью. – Готовь инструменты. Завтра начинаем модернизацию «Гадюки». Ее клинит при минус десяти.

К третьему месяцу Элиас Верн уже не был «салагой». Его звали просто «Верн» или «Инженер». Его расчеты и чертежи, выполненные четко и быстро, висели на самом видном месте в бараке «Гамма», рядом с грозными предупреждениями. Солдаты и механики, которые поначалу косились на «учёного мальчишку», теперь подходили без стеснения: «Верн, глянь, этот шарнир трещит, как думаешь, заменить или залить баббитом?», «Элиас, тут в схеме парораспределения «Гренадерки» косяк, мозги замкнуло, подсоби?». Он стал своим среди «Чудовищ», человеком, чьи руки и голова могли укротить любой механический кошмар.

– Верн! К тебе визитер! Важный! – крикнул механик со смазочным шприцом в руках.

Элиас оторвался от сложной схемы стабилизатора для самоходной гаубицы, где пытался применить принципы кристаллического демпфирования (очень осторожно). У входа в барак, контрастируя с грязью и маслом, как инопланетянин, стоял профессор Таллос Дирк. Но не в привычном засаленном лабораторном халате, а в строгом, идеально сшитом военном мундире инженерного корпуса с майорскими нашивками. На его лице не было монокля, но взгляд оставался таким же острым.

– Вы преуспели, Верн, – сказал Дирк без предисловий, его голос звучал чуть громче привычного, чтобы перекрыть гул мастерской. Он протянул плотный картонный планшет с массивной печатью «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ОСОБАЯ ВАЖНОСТЬ». – Ваши навыки нашли применение. Как и ваши прежние… разработки.

Элиас развязал кожаные завязки планшета. Внутри лежали знакомые чертежи. Очень знакомые. Его собственные схемы кристаллического двигателя из лаборатории B-7. Но искаженные. Изуродованные. Весь изящный баланс, вся идея чистой энергии были вычеркнуты красным карандашом. Вместо них – грубые врезки, усиленные корпуса, системы принудительного охлаждения жидким азотом (опасно!), и главное – интеграция в чудовищную платформу, напоминающую башню танка. Стволы. Множество стволов. И надпись жирным шрифтом: «ПРОЕКТ ГРОМОВЕРЖЕЦ. ТЯЖЕЛЫЙ КРИСТАЛЛИЧЕСКИЙ МНОГОЗАРЯДНЫЙ ЭНЕРГО-ПУСКАТЕЛЬ. РАЗРАБОТКА: ВЕРН Э. КОНСУЛЬТАНТ: ДИРК Т.»

Сердце Элиаса бешено заколотилось, но не от восторга. От ужаса и горечи. Он видел потенциал кристаллов – как источник дешевой энергии для заводов, как двигатель для летательных аппаратов, как стабилизатор для мостов. Он мечтал изменить мир. А военные увидели в этом лишь новый способ убивать. Эффективнее. Мощнее.

– Вы возглавите финальный этап разработки и испытания, – продолжил Дирк, его голос был ровным, профессиональным. В его глазах не читалось ни сожаления, ни злорадства. Только холодный расчет. – Ресурсы полка к вашим услугам. Сроки – жесткие. Ожидания командования… высоки. Не подведите.

Той ночью Элиас сидел на своей жесткой койке в бараке. Шум спящих механиков, храп, скрежет зубов – все это сливалось в монотонный фон. Он пытался писать письмо отцу. Перья скрипели по бумаге: «Все хорошо. Работа интересная. «Молот» починил…». Но слова казались фальшивыми, пустыми, как гильзы после стрельбы. Он скомкал лист и швырнул его в угол. Потом взял чистый лист ватмана и карандаш. Его рука двигалась почти сама собой, быстро, уверенно, сжимая карандаш так, что тот трещал. На бумаге возникал не военный проект. Это был чертеж небольшого, изящного устройства – кристаллического стабилизатора для промышленных паровых котлов. Он использовал ту же энергию резонанса, что и «Громовержец», но не для разрушения, а для защиты. Для предотвращения взрывов. Для спасения жизней. Для созидания.