Слова упали в тишину и растворились без следа. Не помогло.

Потому что я знала – он другой. Не как все. И дело не во внешности, не в деньгах, не в статусе. Дело в том, как он смотрит. Как говорит. Как существует в пространстве – словно знает что-то, чего не знают другие.

И я боялась не его. Я боялась себя рядом с ним.

Зажмурилась, вцепившись в край стола. Воспоминание ударило внезапно, как приступ мигрени. Тот самый провал – четыре года назад, ещё в МВД. Операция "Аккорд". Полгода работы под прикрытием, внедрение в окружение крупного застройщика Валентина Мазурова. Мы искали доказательства отмывания денег и связей с криминалом.

Я была личным помощником, вошла в доверие. Мазуров – харизматичный, умный, с какой-то особой внутренней силой. Совсем как… Нет. Не думать об этом.

Он начал доверять мне. Рассказывать. Делиться. Я увидела в нём человека, а не просто объект. Начала сомневаться. Может, он не такой плохой? Может, всё не так однозначно?

А потом – та ночь, когда я упустила ключевой момент передачи документов. Просто потому, что на секунду позволила себе задуматься: а вдруг он действительно невиновен? Секунда колебаний – и операция сорвана. Полгода работы насмарку. Мазуров скрылся за границей.

Отстранение от работы. Служебное расследование. Шепотки за спиной: "Влюбилась в объект". "Не справилась с эмоциями". "Женщинам не место в оперативной работе".

Восстанавливала репутацию почти год. Брала самые сложные дежурства, самые опасные задания. Доказывала снова и снова, что достойна доверия. Что могу быть холодной и расчётливой. Что эмоции мне не помеха.

А потом был тот вечер, когда я вернулась домой после очередной суточной смены. Артёму было пять. Он сидел на кухне, болтая ногами, и спросил так серьёзно, как умеют только дети:

– Мам, а ты живёшь на работе?

Что-то оборвалось внутри. Я присела рядом, взяла его маленькие ладошки в свои.

– Почему ты так решил, малыш?

– Ты всегда там. А когда приходишь домой, всё равно думаешь о работе. Я по твоим глазам вижу.

Стало физически плохо. Словно кто-то вытащил из-под ног опору. Мой сын, моя кровь – чувствовал себя брошенным. И сейчас, глядя на фотографию Александра, я испытывала точно такое же ощущение падения.

Если я снова позволю чувствам взять верх – я подведу не только себя и команду. Я подведу Артёма. Ради кого я вообще всё это делаю? Ради кого терплю разлуку, одиночество, постоянный страх?

Я не имею права провалиться снова. Ни за что. Ни ради каких красивых глаз и пронзительных взглядов.

Взяла телефон, открыла галерею. Фотография Артёма – улыбается, показывает новый рисунок. Он ждёт, когда мама вернётся насовсем. Когда мы снова будем настоящей семьёй.

Положила телефон рядом с планшетом. Два экрана – два мира. На одном – сын, моя жизнь, моё будущее. На другом – Александр, опасность, искушение.

Выбор очевиден. Всегда был и будет.

Казино наполнялось людьми – пятничный вечер всегда был самым оживлённым. Игроки, туристы, случайные зеваки с толстыми кошельками. Я занимала позицию у стены, достаточно близко к VIP-зоне, чтобы видеть происходящее, но не настолько, чтобы привлекать внимание.

Мой взгляд скользил по лицам – автоматически, профессионально. Годы тренировок. Привычка выделять необычное, подозрительное, опасное. Работа превратилась в рефлекс.

Он появился в дверях ровно в девять. Даже не глядя в ту сторону, я почувствовала его присутствие. Словно температура в зале изменилась на полградуса.

Александр Борисович Прокопенко. Теперь я знала его полное имя. Знала его досье. Но это знание не защищало.

Он шёл сквозь зал с той особой, почти ленивой уверенностью человека, который точно знает своё место в мире. Не торопясь, не оглядываясь. Лёгкий кивок знакомому крупье, вежливая улыбка официантке. Ни одного лишнего движения.