Провёл рукой по лицу, ощущая щетину. Десять лет я менял маски, как перчатки. Становился тем, кем нужно. Говорил то, что должен. И никогда – никогда – не позволял себе задуматься, что осталось от меня настоящего.

А теперь одна встреча, несколько фраз – и всё пошатнулось.

Отошёл от окна, налил воды из графина. Холодная жидкость не утолила жажду. Внутри горело что-то другое.

– Кто ты, Власова? – произнёс вслух, нарушая правило не оставлять голосовых следов.

Я должен был уйти. Закончить задание, собрать информацию о Полякове и исчезнуть. Как делал всегда.

Но мысль о том, чтобы уехать, не узнав о ней больше, вызывала почти физическую боль. Это было иррационально. Непрофессионально. Опасно.

Она не была случайным элементом пейзажа. Не статистом на заднем плане. Она была… кем? Противником? Союзником? Или просто человеком, который увидел меня сквозь все слои защиты?

Я взял телефон, набрал номер, который использовал только для экстренной связи.

– Мне нужна информация, – сказал, когда на том конце ответили. – Екатерина Власова. Работает в охране казино «Четыре Ветра». Полный профиль.

Короткое молчание, потом голос в трубке:

– Это связано с основным заданием?

Я замешкался. Секундная пауза – непозволительная роскошь для профессионала.

– Косвенно. Она может быть частью схемы.

Ложь. Но необходимая.

– Будет сделано.

Я отключился, положил телефон. Подошёл к окну. Солнце уже поднялось над горизонтом, заливая номер холодным светом.

Если она – часть этой игры, значит, кто-то решил, что я готов проиграть. Что-то во мне дало трещину. Что-то, что годами держалось нерушимым.

Я смотрел на свои руки. Руки, которые убивали. Руки, которые обманывали. Руки, которые никогда не держали то, что имело значение.

И впервые за десять лет мне захотелось, чтобы они коснулись чего-то настоящего.

Будильник не понадобился – проснулась за час до звонка. Тело отказывалось лежать, мысли – останавливаться. Вскочила, как от выстрела.

Квартира встретила меня привычной тишиной. Не дом – временное пристанище. Достаточно функциональное, чтобы существовать. Недостаточно личное, чтобы жить.

Поставила кофе. Пока турка нагревалась, механически проверила телефон. Сообщение от куратора – обычный запрос статуса. Ответила коротко: без изменений. Хотя всё изменилось.

Кофе поднялся, сбежал. Чертыхнулась, вытирая плиту. Даже такая простая операция не давалась. Руки, которые могли разобрать пистолет с закрытыми глазами, теперь не справлялись с бытовой задачей.

Налила в чашку то, что осталось. Села у окна, обхватив кружку ладонями. Кофе остывал, нетронутый. Я смотрела на город, но видела его глаза. Глаза человека, который не просто скользит взглядом – а смотрит вглубь. Видит то, что спрятано. Видит меня.

Отчёт. Мне нужно было составить отчёт о вчерашнем дне. Но вместо чётких формулировок в голове царил хаос. Образы, обрывки диалогов, ощущения. Я ловила себя на мысли, что вспоминаю не оперативные детали, а как он держал бокал. Как двигался. Как смотрел.

Телефон в руке. Палец завис над контактом. Вика. Мы не говорили по-настоящему уже месяцы. Короткие сообщения, дежурные звонки. Я отдалилась от всех, кто знал меня настоящую.

Нажала кнопку вызова прежде, чем успела передумать.

– Вик, привет. Ты сейчас можешь говорить?

– Для тебя – всегда. Что случилось?

– Нет, ничего страшного, просто…

Запнулась. Что я собиралась сказать? Что потеряла профессиональную дистанцию? Что мужчина, которого я видела всего раз в жизни, пробрался мне под кожу?

– Ну давай, выкладывай, – Вика говорила с той самой интонацией понимания, которая всегда заставляла меня открываться.