Кузнецов расплылся в улыбке. Женщина что-то взяла в шкафу и вышла с кухни. Пока Аиша писала, он исподволь рассматривал её, готовый в любое мгновение перекинуть взгляд на отрывной календарь, висящий на стене напротив. Даже заранее прочёл, что там написано крупным шрифтом: «23 сентября 1983 года. День Международной организации глухонемых, созданной в 1951 году для сохранения жестовых языков и защиты прав глухонемых…». Нахмурился. Очередной дуратский знак, наталкивающий на аналогии с событиями его реальной жизни, опять поднял со дна и вытолкнул в сознание муть предчувствия чего-то неотвратимого, и заведомо уже предопределённого. Но изящный изгиб женской талии перед глазами, быстро отвлёк внимание мужчины. Девушка склонилась над столом, отчего белое седрэ на спине натянулось, и, плотно облегая тело, явило взору гибкий стан и плавную округлость бедра.

Не меняя позы, Аиша, словно почувствовав взгляд, повернулась. Сергей тут же глупо улыбнулся и ткнул пальцем на стену:

– Посмотри, какой сегодня день оказывается.

Она развернулась в другую сторону, для чего немного оставила правую ногу. Седрэ на спине натянулось ещё сильнее, а юбка скользнула меж ног: теперь изгиб талии плавно переходил в округлость бедра и его стройное продолжение до коленки. Там материя струилась вниз, обнажая голень выше щиколотки. Линия тела от шеи и до колена, обтянутая белой тканью и в слабом свете керосиновой лампы, казалась высеченной из мрамора, и только русые прямые волосы, ровно лежащие на спине, придавали ваянию создателя фактурность и живую теплоту.

– С этого ракурса, ты похожа на Афродиту, высеченную из белого мрамора, – почти шёпотом произнёс Сергей, и девушка резка повернулась к нему.

Ткань расправилась, скрыв всё то, что мгновение назад так волнительно питало мужскую фантазию. Её щёки порозовели, а глаза словно выстрелили короткой изумрудной вспышкой. Она улыбнулась, указала правой рукой на календарь, а левой, продемонстрировала одобрительный жест, подняв большой палец. Затем вновь хотела продолжить писать, но небрежно махнула рукой и протянула блокнот собеседнику:

– На, – и с улыбкой ещё раз махнула, мол: «Нечего было отвлекать, устала писать, а с тебя хватит и этого».

– Слушай, ты же когда начнёшь говорить, достанешь меня своей болтовнёй!

Девушка зажала рот, лишь глазами показывая своё удивление очередному и неожиданному «припоминанию». Потом убрала руку и мелко затрясла головой, восторженно глядя на Сергея и осмысливая, что с ней происходит.

– Подведём краткий итого сегодняшних занятий, – театрально строго произнёс Кузнецов: – Хм, это… это просто Хм. Та, это Да. Э, это Не. На… это На. Неплохо для первого урока, – и заулыбался.

Аиша, визгнув от восторга, обняла Кузнецова и поцеловала в щёку. За стенкой зашевелился Макс. В этот момент вошла Мадина, с умилённой улыбкой и удивлённым взглядом. Аиша как ошпаренная отпрянула и покраснела словно сегодняшняя земляника. Зажав в руке блокнот, она открыла от испуга рот и так сидела неподвижно, боясь повернуться к женщине лицом.

– Дочитаю завтра. Всё. Пора спать, – Сергей поднялся из-за стола, пытаясь изображать деловой беспристрастный тон и побледнев от очевидного: на этот раз Мадина видела и объятие, и, скорее всего – даже поцелуй.

А ещё он точно знал и был уверен, что этот поцелуй был наяву, и в данном случае, он, несомненно: человеческий, женский, Аишин…

328-327 год до Р.Х.

Вопреки первоначальным намерениям Александра зимовать армии всё же пришлось в Наутаке11, что близ Мароканда. К концу осени благословенная и воспетая Авестой земля Согдианы обезлюдила настолько, что назвать это покорением было сложно. Геноцид аборигенов – более подходящий термин для итога двух лет почти тотального истребления людей по признаку веры или причастности к восставшим племенам. Когда царь осознал масштаб катастрофического опустошения провинции, ему наконец-то стало понятно, что просто оставить здесь гарнизон и уйти, означит неминуемую потерю контроля над территорией: благодатной землёй обязательно соблазнятся северные племена скифов (они же саки), их соседи по степи – массагеты