Лучшая версия себя Андрей Брус

Четырнадцатое декабря, пятница, 16:47. Я это точно помню, потому что смотрела на часы каждые тридцать секунд последние два часа. В бухгалтерии ООО «СанТехМаркет» было тихо, как в морге. Только кулер периодически булькал, будто пытался что-то сказать, но стеснялся.

Я сидела за своим столом – третий ряд от окна, второе место от стены – и в сотый раз пересчитывала квартальную прибыль. Двадцать три миллиона четыреста восемьдесят две тысячи триста семнадцать рублей сорок три копейки. Красивая цифра. Жаль, что мне от неё достанется только головная боль и, если повезёт, премия в размере половины оклада.

– Тридцать тысяч, – прошептала я, представляя, как схожу с ума и потрачу всю премию разом. – Можно будет заплатить за ипотеку и купить корм Дебету. Премиум-класса. С лососем.

Мой кот Дебет (да, я так назвала кота, у вас есть вопросы?) последнее время смотрел на меня с таким укором, будто я лично виновата в том, что лосось не плавает в его миске.

Excel мигнул, и я вернулась к реальности. Ещё раз проверила формулы. Всё сходилось. Двадцать три миллиона четыреста…

– Синицына! – рявкнул над ухом голос Виктора Палыча, нашего финдиректора. – Ты до Нового года отчёт доделаешь или как?

Я вздрогнула так, что чуть не снесла локтем кружку с остывшим чаем. На кружке был написан мотивирующий слоган: «Бухгалтер – это звучит гордо!» Врали, конечно.

– Виктор Павлович, я уже заканчиваю. Осталось только…

– На корпоратив собралась? – перебил он, разглядывая мой рабочий костюм. Серый пиджак, серая юбка, серая жизнь. – Или опять отсиживаться будешь?

– Собралась, – соврала я. На самом деле планировала сказаться больной, поехать домой и посмотреть новую серию корейской дорамы. Там хоть у людей жизнь интересная. CEO влюбляется в простую девушку, дарит ей компанию, все плачут от счастья.

– Вот и правильно, – кивнул Виктор Палыч. – А то сидишь тут как… как…

«Как бухгалтер», – мысленно закончила я за него.

– Костя из отдела продаж говорит, ты вообще не умеешь веселиться, – добавил он, направляясь к выходу. – Говорит, ты даже в караоке ни разу не пела.

Костя. Ну конечно. Костя Мерзликин, гроза секретарш и продавец года. Тридцать лет, борода дровосека, мозги амёбы. Почему-то считает своим долгом комментировать мою жизнь.

– Я пою, – возразила я. – Дома. В душе.

Но Виктор Палыч уже ушёл, хлопнув дверью.

Я посмотрела на экран. Двадцать три миллиона. За этот квартал компания заработала столько, сколько я не увижу и за десять жизней.

Телефон завибрировал. СМС от мамы: «Олечка, Танина дочка замуж вышла. За бизнесмена. Когда ты познакомишь нас со своим молодым человеком?»

Мой молодой человек сейчас, наверное, вылизывал свои причинные места на моём диване. Не фантазируйте особо, это мой кот.

Ещё одна вибрация. Напоминание: «Корпоратив 19:00. Ресторан "Золотой унитаз"». Нет, конечно, ресторан назывался «Золотой лебедь», но после прошлогоднего инцидента с отравлением мы называли его только так.

Я могла бы не пойти. Сказать, что заболела. Или что кот заболел. Или что у меня внезапно обнаружилась аллергия на веселье.

Но тогда Костя опять будет рассказывать всему офису, какая я скучная. А Виктор Палыч не даст премию, потому что «не командный игрок».

Я сохранила отчёт. Закрыла ноутбук. Достала из ящика стола зеркальце и посмотрела на своё отражение. Тридцать два года, русые волосы в вечном пучке, никакого макияжа, усталые глаза цвета «бухгалтерский баланс не сходится».

– Ну что, Синицына, – сказала я своему отражению. – Пойдём изображать человека, который умеет веселиться?

Если бы я знала, что будет через три часа, я бы заперлась в туалете и не выходила до Нового года.

Но я не знала.

Я просто взяла сумку, проверила, что отчёт отправлен, и пошла навстречу своей судьбе.

А судьба, как выяснилось, ждала меня в караоке-микрофоне и бутылке синего ликёра «Блю Кюрасао».

Ресторан «Золотой лебедь» встретил меня запахом жареного и звуками попсы из девяностых. На входе стояла ёлка, украшенная логотипами «СанТехМаркета». Кто-то очень креативный повесил на верхушку золотой унитаз. Символично.

– О, Синицына пришла! – заорал кто-то из глубины зала. – Неужели решила оторваться от своих циферок?

Я прошла к единственному свободному месту – между Мариной из HR и новеньким стажёром, имя которого я так и не запомнила. На столе уже стояли графины с водкой, соками и чем-то подозрительно синим.

– Олечка, – Марина тут же наклонилась ко мне, обдав запахом «Шанель №5» пополам с коньяком. – Ты же не будешь сегодня сидеть как монашка? Корпоратив же!

– Я немного выпью, – пообещала я, наливая себе сока.

– Сока?! – возмутился Костя, материализовавшись за моей спиной. – Синицына, ты что, издеваешься?

Он выглядел как обычно: рубашка нараспашку, чтобы все видели его качалочную грудь, парфюм, от которого слезились глаза, и самоуверенная ухмылка человека, который в этом месяце перевыполнил план продаж.

– Я на машине, – соврала я.

– На какой машине? – Костя расхохотался. – Ты же на метро ездишь! Я тебя на «Бибирево» видел!

Предатель. Я действительно ездила на метро, потому что машина – это роскошь, которую я не могла себе позволить. В отличие от Кости с его BMW в кредит до конца жизни.

– Давай, нормально выпей! – Он плеснул мне водки в стакан. – За успешный квартал!

– У бухгалтерии не бывает успешных кварталов, – пробормотала я. – У нас бывают только правильно сведённые балансы.

– Вот! – Костя ткнул в меня пальцем. – Вот поэтому ты и сидишь одна! Какой мужик выдержит эти твои разговоры про балансы?

По залу прокатился смешок. Я почувствовала, как краснею.

– Костя, отстань от девочки, – вмешалась Марина.

– Да я что! – он развёл руками. – Я же за неё переживаю! Красивая вроде девка, а всё с калькулятором обнимается!

Красивая девка. Ну спасибо, Костян. Прямо комплимент года.

– За нашу Олю! – неожиданно провозгласил Виктор Палыч, поднимая стакан. – Лучший бухгалтер «СанТехМаркета»!

Все подняли стаканы. Мне пришлось выпить. Водка обожгла горло.

– И за премии! – добавил кто-то.

Я выпила ещё.

– Кстати о премиях, – начал Виктор Палыч, и я навострила уши. – В этом году руководство решило…

Он сделал драматическую паузу. Я вцепилась в стакан.

– …выдать премии только отделу продаж!

Что.

– За перевыполнение плана! Костя, молодец! Твоя команда получит по полному окладу!

Что?!

Костя расплылся в улыбке. Отдел продаж зааплодировал. А я сидела и смотрела в стакан, где ещё плескались остатки водки.

Двадцать три миллиона четыреста восемьдесят две тысячи. Я три месяца не спала, сводя их отчётность. Исправляла их косяки. Объясняла налоговой, почему у нас такие странные контракты. И премию получают они?

– Эй, Синицына, не кисни! – Костя налил мне ещё. – Может, в следующем году повезёт!

Я выпила.

– А лучше вообще замуж выходи! – добавил он. – Чего тебе в этой бухгалтерии торчать? Борщи бы варила!

– Я умею варить борщ, – сказала я, чувствуя, как водка ударяет в голову. – И харчо. И том-ям. Я вообще много чего умею, Костя.

– О, она заговорила! – обрадовался он. – Давайте ещё выпьем, чтобы наша Оля разговорилась!

Кто-то включил музыку погромче. Заиграла Пугачёва. Новогодний хит про то, что «нас бьют, мы летаем».

Как символично.

– А давайте Синицыну в караоке затащим! – предложил кто-то.

– Не пойдёт, – махнул рукой Костя. – Она же у нас не умеет веселиться. Только и знает, что дебет с кредитом сводить!

Я посмотрела на него. На его довольную рожу. На отдел продаж, который получит мою премию. На Виктора Палыча, который уже забыл про моё существование. На синий ликёр в графине, который так загадочно переливался в свете гирлянд.

– Налей-ка мне вот этого синего, – попросила я Костю.

– О, Синицына бунтует! – обрадовался он. – Держи!

Синий ликёр оказался сладким и крепким одновременно. Как моя обида.

– И ещё.

– Ого! Оля, ты чего? – забеспокоилась Марина.

– Я учусь веселиться, – ответила я, чувствуя, как мир слегка покачивается. – Костя же сказал, что я не умею. А я очень способная. Правда, Костя?

– Ну… да, – он слегка растерялся от моего напора.

– Вот и отлично. Где тут ваше караоке?

И тут кто-то включил этот проклятый хит. «Я свободен». Кипелов. Гимн всех офисных работников, мечтающих уволиться.

Я допила синий ликёр и встала.

Мир качнулся, но устоял.

Пока ещё устоял.

Караоке-зал находился на втором этаже. Я помню, как поднималась по лестнице, держась за перила. Помню, как Костя шёл сзади и комментировал: «Смотрите, Синицына в караоке идёт! Щас она нам покажет, как бухгалтеры зажигают!»

В зале уже орал кто-то из логистики. Что-то про любовь и боль. Стандартный набор.

– Давай, Оля! – подбадривала Марина. – Выбирай песню!

Я взяла папку с репертуаром. Буквы плясали, но я упорно пыталась сфокусироваться. «Миллион алых роз», «Владимирский централ», «Опять метель»…

– Да какая разница! – Костя выхватил у меня папку. – Ставьте ей что-нибудь весёлое! Про счастье там, про любовь!

Кто-то сунул мне микрофон. Заиграла музыка. Я не помню, что это было. Кажется, что-то из Глюкозы.

Я открыла рот. Закрыла. Посмотрела на экран, где бежали слова.

– Ну давай же! – крикнул Костя. – Или слабо?

И тут что-то во мне сломалось. Окончательно.

– ХВАТИТ! – заорала я в микрофон так, что динамики взвизгнули.

Музыку выключили. Все уставились на меня.