– Короче, – резко меняет тему он. – Я хотел тебе рассказать. Есть парень. Винсент.

– О-о, давай, – я выпрямляюсь. – Винсент? Звучит подозрительно стабильно. Кто он?

– Архитектор. Высокий. Носит отвратные ботинки. Типа реально. Я сначала подумал, что он прикалывается. Но потом он приготовил пасту с белыми грибами на кокосовом молоке.

– Всё, хватит. Подсел. – Я тычу в него пальцем. – Уже на крючке. С ботинками и грибами.

– Я просто сказал, что он готовит.

– Ты сказал это с лицом, как будто он при тебе воскресил Иисуса.

Он ржёт. И лицо у него – такое, как в детстве, когда он убежал с урока и никому не сказал.

– Боже, ты невозможна.

– Это ты влюблён. А я просто наслаждаюсь шоу.

Он делает пафосную интонацию, взмахивает рукой.

– Ну вот теперь, когда я буду бывать дома намного реже… – И с придыханием добавляет: – …ты останешься один на один с Митчеллом. Представляешь?

– Пожалуйста, не бросай меня с ним. – Я хватаюсь за сердце. – Это звучит как наказание за страшные смертные грехи.

Он смеётся.

А я смотрю в окно. На стекле отражаются огоньки с улицы. В квартире тихо, тепло.

И как раз в этот момент – хлопает входная дверь.

Шаги – неторопливые, тяжёлые.

Лорен вернулась.

– Пахнет уютом, – говорит она с порога. – Кто тут создаёт атмосферу?

– Это мы, – машу ей рукой. – Приходи, пиццу закажем, вино уже есть.

– Я за, – отвечает она, скидывая куртку. – Сеанс прошёл быстро. Девочка хотела луну на рёбрах. Я уже набила столько лун, что, кажется, скоро смогу составить карту неба по клиенткам.

Она садится рядом, берёт бокал вина. Райан протягивает ей пульт – без слов, на автомате. Она сразу в потоке, словно не уходила. Только усмехается, когда на экране парень снова предлагает любовь "на всю жизнь".

– Он сказал, что она его "эмоциональный дом" спустя сорок восемь часов, – комментирую я. – У тебя бывший так говорил?

– Мой бывший не знал, что такое "эмоциональный", – отвечает она. – Максимум – "куда ставить тарелку". И я была рада даже такому.

Мы ржём. Все трое. Легко, синхронно. Мы такие разные, но это один из тех редких дней, когда всё совпадает. Когда ничего не требует усилий. Когда всё просто есть.

Вино заканчивается. Пицца – тоже.

Шоу – всё тупее. Но именно в этом его сила.

Грейсон больше не появляется. И слава богу. А я сижу на этом тёплом, уютном диване, среди этих людей – и чёрт побери, именно сейчас мне хорошо.

Просыпаюсь в тишине, но не той – не уютной. Той, что висит в воздухе как недосказанное.

Время – без пятнадцати двенадцать. За окном свет такой, будто мир пытается быть нормальным, а я снова не вписался. Под ногой бутылка. Пинаю. Не специально, просто чтобы сдвинуть хоть что-то.

Сигнал телефона – не будильник, а вибрация сообщений. Рука на тумбочке. Свет экрана режет глаза. Три сообщения от Кевина.

Первое: "Трек по миксу не сдал. Грей, твою мать. До часу в студии будь, ок?"

Второе: "Stone Drop подтвердили интеграцию, выложи сторис с кроссами, только без намёков на то, что ты под наркотой, пожалуйста".

Третье: "Ты выложил фото себя с надписью “я всё равно вас переживу”. Грей. Пожалуйста. Что это было?"

Что было – не знаю. Иногда сторис – как выдох, который случайно запустил ракету.

Удалил. Жаль, фраза вчера казалась такой подходящей. Не помню, правда, почему

Захожу в директ. Много женщин. Красивые, отчаянные, влюбленные в меня. У них в голове мои песни. Кто-то прислал войс, как поёт куплет из "Пластика" и плачет.

Я не слушаю – не из равнодушия, просто зачем? Если я сам не могу вспомнить, о чём писал в этой песне.

Встаю. Кожа на спине липкая, тело будто вылеплено не мной. Прохожу в кухню. Кофе. Жму кнопку, стою, курю у окна. На подоконнике – пепельница из пустой банки Red Bull, которую я оставил вчера ночью.