Я закрываю за собой дверь, сажусь на кровать. Стакан всё ещё в руке, кофе плескается через край. Я не чувствую вкуса. Только звук. Его голос застрял у меня в голове, как заноза. Он пел не для меня. Но я слышала. И теперь уже ничего не могу с этим сделать.

На кухне пахло кофе и чем-то подгоревшим. Райан стоял у плиты, возился с тостами.

Я зашёл босиком, зевнул и ткнул пальцем в кофемашину:

– Ты уже сделал себе?

– Да, можешь использовать, она заправлена, – не обернулся он.

Я налил себе двойную порцию эспрессо, уставился в окно.

Там был солнечный, скучный, нормальный день.

Один из тех, которые у меня обычно заканчиваются чем-то странным.

– У вас там что, тур намечается, да? – спросил Райан, как бы между делом.

– Вроде да. Канада. Но даты мутные. Если с организацией не накосячат, будет месяц. Может, больше.

– Канада – круто. Я был зимой. Снимали кампанию на севере. Всё белое. Ни людей, ни связи. Только ты, дроны и три слоя термухи.

– Звучит как рай.

– Скорее как криокамера. Но красиво, да.

Он поставил тарелку с тостами на стол. Я взял один.

Мы молчали. Было тихо. Уютно.

И тут – её шаги.

Лёгкие, чёткие.

Эйвери вошла в кухню. Волосы затянуты в хвост, чёрный топ, обтягивающие легинсы. В руках – бутылка и перчатки, висящие на пальце. Лицо собранное. Как будто не утро, а выход на ринг. Она набрала воду в бутылку и уже развернулась, чтобы уходить.

Я качнул головой:

– Кто-то сегодня получит по роже?

– Груша, – ответила она, не глядя.

– Ну ты, главное, аккуратнее. А то вдруг получишь сдачи.

Она повернулась. Подняла средний палец.

– Грейсон, иди нахуй.

– Уже бегу, только не бей меня.

Она ушла.

Тишина вернулась.

Райан допил кофе. Поставил кружку. Повернулся ко мне.

Смотрел не как обычно. Жёстче.

– Не шути про это.

– Про что именно?

– Про её зал. Про кикбоксинг. Это не просто спорт для неё. Это часть её системы выживания.

Я замер.

– Она не просто ходит бить грушу, Грей. Она так защищается, чтобы всегда быть готовой дать сдачи. Потому что раньше – не могла.

– Раньше?

– Партнёр-абьюзер. Старше на лет десять. Когда ей было девятнадцать. Мы тогда только с ней начали общаться в универе, я не понимал масштаб проблемы. Он её бил. Регулярно. Сломанное ребро, синяки, оторванный контакт с реальностью. Манипуляции, изоляция. Всё по классике.

Я моргнул.

Эта информация просто не вкладывалась в то, что я знал про неё.

Про Коллинз, которая держит ровную спину даже, когда на неё давит потолок.

– Ты серьёзно?.. – выдохнул я.

– Очень. Она не рассказывает никому. Ты уж точно – не тот, кому она даст эту историю в руки. И это нормально. Но я хочу, чтобы ты был в курсе.

Райан подошёл ближе.

– Я знаю, ты не хотел задеть. Но у тебя язык опережает мозг. Так что тормози, пока она сама не напомнила, почему ей пришлось учиться защищаться.

Райан смотрел на меня жёстко, но без злости.

– Я серьёзно. Сейчас она может вырубить любого. Не в переносном смысле.

Я фыркнул – машинально.

Он кивнул:

– Без шуток. Я видел, как она работает с тренером. Как бьёт. Это выглядит не просто мощно. Это выглядит, как “я прошла через ад и теперь ломаю всё, что шевелится”.

Он сделал паузу, потом добавил тише:

– Иногда кажется, что она и правда могла бы в одиночку отпиздить банду бандитов. Вот настолько серьёзно она это воспринимает.

– Я не знал, – тихо сказал я.

– Теперь знаешь.

Он положил руку мне на плечо.

Коротко. Жёстко.

– Так что просто не лезь в эту тему.

И вышел.

Я остался сидеть. Кофе стыл.

А внутри – щёлкнуло. Не от вины.

От того, что всё это не вяжется.

С ней.

С образом.

С тем, как она смотрит на меня.

С тем, как разговаривает.

И именно поэтому – теперь меня отпускает этот диссонанс.