Левар посмотрел на свои босые, чёрные от грязи ноги и стыдливо полез под кровать. Поковырявшись, он нашел там свои остроносые ботинки.

– Ну-у-у… – неодобрительно протянул Вышата, глядя, как он обувается, – энто разве ж обувка! Вмиг ноги закоченеют. Ужо не лето поди. Плохо тебя матка одевает. Штаны вона короткие какие, благо, телогрейка имеется. Ну-у, а энто что?

Левар протягивал ему горсть сухих грибов, выуженных со дна мешка.

– Это Вам в благодарность за доброту, больше у меня ничего…

Вышата грубо перебил его:

– Ишь чего удумал! – отмахнулся он. – Умник. Шибко нужон мне твой жалкий скарб, голыдьба. Давай живо на выход! Мыши ждут. Ещё Солнечник забрать. Заодно и поглядишь, что за чудо.

Левар послушно сунул грибы обратно и засеменил за хозяином из комнаты. Что-то сверкнуло сбоку, и он отметил, что свет как будто исходит из начищенного до блеска круга на стенке.

«Похоже на жестянку», – подумал он. Оглянувшись, он приметил на другой стене под потолком такой же чистый кусок железа, только поменьше. Про железо он знал только одно – оно необычайно редко встречается в лесу. Найти его можно ближе к окраинам.

У них в Осиновом Гнезде тоже было несколько жестяных кусков, передаваемых по наследству. Один из них, самый начищенный и большой, использовался для отражения. В нём можно было увидеть себя со стороны. Валейка целый день могла вертеться перед ним, прилаживая на себе новую юбку. А отец и дед, напротив, редко смотрелись в него – только перед выходом в дальний полёт, чтобы убедиться, что одежда в порядке и ремни за спиной перетянуты правильно.

Левар тоже старался оставаться к отражателю равнодушным, но всё-таки дважды тайком пробирался к нему. И оба раза с разочарованием видел бледного, торчащего по пояс в стене сутулого дуплика с круглыми бесцветными глазами.

Очнувшись от мыслей, Левар встретился на миг с улыбающимся лицом девицы и вышел из комнаты вслед за тёмным силуэтом Вышаты. Когда хозяин шагнул в сторону, в глаза больно ударил луч света. Левар вскрикнул и отпрянул назад, закрыв лицо руками.

– А-а-а… – протянул где-то над ухом густой бас, волоча его за плечо обратно. – Запамятовал я, вишь. Тута Солнечник у меня покоится. Яркий он, да я ужо привычный. Моргну токмо, как войду, да и делов. Испужался поди?

В глазах Левара отпечатался чёткий круг, кроваво пульсируя перед закрытыми веками. Он поморгал, но круг не исчез и теперь бегал в полутьме на стенах. Сквозь него Левар увидел какую-то странную вытянутую штуку, сильно напомнившую ему его Зорьку по форме, но в разы больше размерами.

Она лежала, привязанная к скамье. Круглые бока переливались металлическим сиянием, а из одного конца в открытую дверь бил настоящий луч солнца. Левар вытаращился на чудо слезящимися глазами. Он проследил за лучом и вдруг понял, откуда светило таинственное солнце, которое он всё время искал в несуществующих окнах.

Вышата шумно возился в углу комнаты, когда Левар озвучил свою догадку:

– Значит, луч рождается в этой чудо трубе, потом летит в комнату, там отражается от железного круга в углу, а потом…?

– А ты головаст, малёк. Так и есть, – закряхтел Вышата, выпрямляясь, – Бьётся об одну кругляшку, потом об другую и сеится посерёдке, – он назидательно шевельнул бровями и с видимым удовольствием продолжил пояснение. – Свет, вишь, как стрела летит, я и удумал, куда его выстрелить. А то здеся мне тоже свет нужон был. Заготавливаю тута пищу. Не такой токмо яркий сейчас, вишь, а ежели ярчее нужно, я вона как делаю… – он достал с полки ещё один маленький начищенный железный кусочек и подставил под луч.