Душка довольно щурилась. К Левару подошла и другая мышь. Тоже с интересом обнюхала, щекоча чёрными усами. Левару стоило больших усилий выдержать это испытание и не отпрыгнуть. Вышата тем временем гудел у него над ухом:

– Энтот шибко головаст, потому Даром кличу. По грибы у него нюх заточен, ягоду тоже завсегда находит, голова! По второму разу никогда не нужно вторить – всё разумеет с ходу! – нахваливал он мыша, нещадно теребя его при этом за холку.

Левар с ужасом ждал, когда у Дара кончится терпение, но мыш лишь заворожённо тыкал розовым носом в мешок на его спине и громко втягивал воздух.

Левар испуганно заёрзал на месте: «чего он хочет от меня?»

Мыш не отступал и, пока Вышата бубнил о его невероятных способностях, Левара наконец осенило, что заинтересовало грызуна. Он осторожно запустил руку в мешок и протянул Дару кусочек сушеного гриба. Потом угостил Душку и подошедшую к раздаче Люту.

Мыши довольно захрустели, держа угощение передними лапами. Вышата, сдвинул растрёпанные брови и забухтел на Люту, которая, как и все, уселась столбиком, забыв про Солнечник на спине.

Левар и сам был бы рад покушать, но внутри всё неприятно ворочалось от волнения перед встречей с семьёй. Не хотелось зря переводить грибы. Чтобы отвлечься, он стал наблюдать за мышиным семейством.

Мыши держали лакомство в длинных пальцах, так похожих на его собственные, ели, как и он, аккуратно откусывая и жуя. Он совсем не так представлял их раньше. В его семье мышей считали вечно голодными опасными хищниками с мерзкими зубами, кривыми когтями и непременно грязной шерстью, потому что они живут в норах.

У дупликов передвижение по земле вообще считалось неприличным и недостойным занятием. Чтобы быстро перемещаться по лесу, взрослые дуплики использовали птиц. Их приручали постепенно, маленькими шажками завоёвывая дружбу пернатых – подкармливая и заботясь об их птенцах, помогая чинить гнёзда, защищая от хищников. Дуплики сильно привязывались к птицам, а те, в свою очередь, – к своим опекунам.

У семьи Осиногнёздов, к которым относился Левар, была пара грачей. Они сейчас служили на Посадках с отцом и дедом. Левар задумчиво поднял глаза: вокруг то и дело слышалась перекличка птиц. «Несмотря на наступающие холода, они умудряются сохранять в голосах бодрость и звонкость», – с завистью думал он, когда в руку ткнулся мокрый нос Душки.

– Пора, – буркнул рядом Вышата.

Старик объяснил, как правильно усаживаться на мышиную спину и за что держаться. Душка смирно ждала, пока Левар пытался освоить услышанное на практике. Наконец, кое-как усевшись и крепко ухватившись за ремешок над передними лапами, он удовлетворенно выдохнул. Тронулись один за другим.

Первым ехал Вышата, возвышаясь безобразным шерстяным бугром на тёмной спине Дара. За ними семенила Люта, грациозно перекатывая боками. Солнечник, старательно завернутый в тряпицу, качался на её спине среди парочки туго набитых вьюков.

Замыкал необычное шествие Левар верхом на Душке. Сперва он боялся, что не сумеет ей управлять, но оказалось, этого и не требуется. Мышь сама прекрасно знала, что и когда делать.

«Похоже, этим ручным мышам такой поход не впервой», – предположил Левар, но уточнить это у качающейся впереди спины Вышаты он так и не решился.

Первой их остановкой стало место падения Зорьки. Левар внимательно изучил приметы, которые он крепко-накрепко запомнил прошлым утром, и указал, где её искать. Вышата слез с Дара, что-то буркнул, махнув рукой в нужном направлении, и тот, торопливо обнюхав Левара, бросился на поиски.

Левар стоял рядом с Вышатой, и сердце его вновь колотилось – над ними приветливо раскинула объятия домашняя осина. Он снова и снова представлял встречу с семьёй. Мама непременно плакала, стискивая блудного сына. Взволнованная бабушка то ругалась, то бросалась обнимать его вместе с мамой. Валейка стояла в стороне, снисходительно улыбаясь или осуждающе качая головой.