Или конкретно для него…

Даяда уверенно шла вперед, отодвигая ветки деревьев, которые мешали проходу. Она точно знала, куда идти. Харон по пятам следовал за ней. Первую часть пути, по полю, кот еще ворчал слегка о глупости затеи, но потом умолк, очарованный темнотой и пугающей красотой этого леса.

Вкус у Харона всегда был своеобразный…

После десяти минут пути они вышли на большую поляну, которую укрывали кроны исполинских старых деревьев.

– Здесь, – мурлыкнул Харон и сел прямо в центре. Даяда неуверенно покосилась на него. – Чего медлишь? Зови.

«Знать бы еще как, – мрачно подумала девушка, – я такую нечисть ни разу в жизни сама еще не призывала. Сами обычно приходят».

Но звать не пришлось, потому что по поляне прошелся резкий ветер, и через пару секунд около Даяды возникла девушка в длинном белом платье. У нее были спутанные черные волосы, венок из странных цветов на голове, а под серыми глазами пролегли ужасные тени.

Она свирепо усмехнулась и сделала шаг к Даяде. Харон выгнул спину и зашипел.

Даяда резко вильнула в сторону, вытащила из-за пазухи пучок приготовленных заранее трав, и пихнула их появившейся девушке. Та вскрикнула и отшатнулась.

– Да что же такое, Велес тебя побери! – зашипела та и принялась тереть глаза, словно в них могло что-то попасть.

– Привет, Уйка. – Даяда помахала пучком трав, приветствуя мавку.

– Да чтоб тебя черти утащили! – воскликнула та. – Что за дела? Что я такого сделала?

– Прости. Ничего. Просто ты выскочила так неожиданно. Но все же в порядке?

Они обе знали, что это все неправда: мавка хотела намеренно напугать Даяду, а та прекрасно знала о том, что она появилась, в тот же момент, как та материализовалась у нее за спиной.

Мавка провела бледной рукой по лицу.

– Ладно, сойдет, – буркнула она. – И что же ты тут делаешь? Такие, как ты, не часто заглядывают к нам в Обманный лес.

Харон едва слышно фыркнул.

– Надо кое-что обсудить. – Ответила Даяда.

– Пришла поговорить, а сама полынью мне в лицо тычешь, – скривилась девица, недовольно глядя на Даяду. – А ведь мы же с тобой почти одной крови.

– Извини, меры предосторожности, – пожала плечами Даяда. – Знаю я ваш народец. Задушите, а потом разбираться будете.

Мавка рассмеялась.

– Что верно, то верно, и такое у нас случается. Но тебя бы уж мы не стали душить, мы же запах твой чуем. Наша ты. Своих не трогаем.

«Как будто меня можно было бы так просто убить», – подумала Даяда.

Когда молчание стало слишком долгим, мавка спросила сама:

– Так о чем ты хочешь поговорить?

– Мне нужно кое-что узнать. Я тут беседовала с русалкой из реки в деревне…

Мавка скривилась.

– Это с Вельницей что ли?

– Да, с ней.

– Не слушай ее. У этой девки с головой не в порядке.

– Как будто среди нечисти есть адекватные, – насмешливо мурлыкнул

Харон. Уйка либо не услышала его, либо грамотно проигнорировала. В любом случае, выпад кота остался без комментариев.

– Слухи ходят, – сказала Даяда, игнорируя кота, – что в горе Семияге нашли перерождающий камень. Слыхала ли что про это?

Мавка повела плечом и снова чуть скривилась.

– Слухами всегда земля полнится. А ты и сама, наверное, знаешь, что нас, лесных русалок, не слишком уж и жалуют. Мы как второй сорт. Вроде есть, а будто и нет. С нами не считаются, нас не слушают. Поэтому все, что мы знаем, – лишь эти самые слухи. Нужна ли тебе такая информация?

– Все же лучше, чем ничего.

– За правдой и истиной тебе не сюда надо. – Усмехнулась Уйка. Даяда едва сдержалась, чтобы самой не скривиться.

«А к Баюну, ну конечно», – мрачно подумала она. Харон насмешливо на нее посмотрел, и весь взгляд кота будто доносил ей: «а я тебе говорил».