– Я знаю, – кивнула Даяда. – Но есть там одна, которая ими всеми управляет. К ней и надо будет пойти.

Харон с сомнением покачал головой.

– Поверь мне, Даяда, ничего из этого не получится. Зря время потеряешь. Не дас-ст она тебе тех ответов, которые ты ищешь.

– Но попробовать стоит. Вдруг она мне подскажет, к кому сходить, у кого спросить?

– И она тебя к Баюну направит, не сомневайся.

Даяда раздраженно посмотрела на кота, а тот твердо выдержал ее взгляд: уж не первый год он жил подле этой своенравной девушки. Привык и к взглядам ее, и к речам.

– Я все равно поговорю с ней. Думаю, в разговоре уж она мне не откажет.

Харон облизнул лапку и провел ею по мордочке.

– Ты только про траву не забудь. – Серьезно сказал он. Даяда слегка раздраженно посмотрела на своего спутника.

– Ты серьезно? Говоришь об этом мне? Правда?

– Что ты нервная такая стала? – возмутился Харон. – Прямо как Вельница в самый худший день своей жизни!

– Если бы ты знал, что с ней было в тот день, ты бы так не говорил. – Даяде вдруг стало очень грустно. Она слишком хорошо помнила вечер, когда бездыханное тело красивой девушки вытащили из реки. При жизни Вельница была хорошей… А после… стала русалкой.

Иначе и не скажешь.

Харон выгнул спину.

– Мне все равно, что было с кем до перехода. Мне важно, что творится сейчас, – мурлыкнул он. Даяда вдруг посмотрела на него иными глазами, словно увидела впервые. Все же, Харон был назван этим именем, принесенным из другого века, мира, мировоззрения, не просто так.

Налетевший порыв ветра ласково принялся трепать колосья вокруг них. Кот втянул аккуратным мокрым носиком воздух и поморщился.

– Грозой пахнет.

– Вроде не собирается, – Даяда с сомнением посмотрела на небо, где не было ни тучки, ни облачка. – Ошибаешься, видимо.

– Я никогда не ош-шибаюсь. – Недовольно прошипел в ответ Харон и его хвост заходил из стороны в сторону. – Чую грозу.

– Может, это не гроза, – задумчиво протянула девушка.

– А что тогда? Лягушки с неба посыпятся?

– Не гневи богов, Харон, – сурово ответила Даяда, продолжая смотреть на небо. Что-то было не так, что-то надвигалось: теперь и она это чувствовала. Хотя, быть может, если бы кот об этом не сказал, Даяда бы и не заметила, поглощенная чувством вины и своей внутренней борьбой.

Харон обиженно фыркнул.

– Мне уже ничем свою р-репутацию не испортить.

– Что не испортить?

– А, забудь.

Настаивать на пояснениях Даяда не стала, за эти годы девушка привыкла, что кот иногда говорил странные вещи и незнакомые ей слова. Харон был таким, это можно было или принимать, или отторгать, третьего не дано.

– Когда пойти к мавке хочешь? – вдруг спросил он.

– За травой сходим, и можно отправляться.

– Не люблю я этих духов лесных, одни беды от них.

– Да ладно тебе, эти же вполне безобидны.

– Только лишь ее подопечные. А вот сама она… да ну, – Харон поморщился, этим высказывая все свое пренебрежение. Ну не любил он мавок, что тут поделать.

– Ты главное на рожон не лезь, чтобы в болоте не утопили, – посоветовала Даяда и ее глаза заблестели.

– Я сильнее и мудрее любой лесной мавки! – праведно возмутился Харон.

– Да ну? А кому недавно банник едва хвост не оторвал, а?

Кот аж поперхнулся от такой наглости, но потом быстро понял, что Даяда шутит и вовсе не хочет его обижать. Но для вида он все равно немного пофырчал.

– Ладно, ладно, прости. Пойдем. Чем быстрее все сделаем, тем лучше.

Девушка бросила быстрый взгляд на лес, который простирался невдалеке, а потом, перешагнув через Харона, пошла обратно.

После того, как Даяда и ее вечный спутник кот Харон зашли в дом за специальной травой, они направились в самый темный и жуткий лес около деревни. Этот лес среди местных звался Обманным, потому что в нем иногда случались вещи, которые никто и никак не мог объяснить. Порой, он был приветливым и светлым. А порой – темным, мрачным и страшным. И ни один человек никогда не мог предугадать, каким этот лес будет в тот или иной момент.