Припадаю на передние лапы и думаю, вкусная ли такая старая человечинка.

– Ты умерла бы все равно, Маша. Мы похоронили тебя на обрыве, не думала я, что так быстро свяжется плоть с духом, но сильна ты. И теперь у твоей дочери есть мать. Не мертвая, а живая, – черные глаза старой сверкают торжеством, что она вообразила себе, что может смерть и жизнь менять местами?

Я сажусь на задние лапы и вою. Вою громко и тоскливо. Шавки по всей вёске вторят мне лаем и скулежом. Скрипит дверь. На пороге стоит мужчина с ружьем. Внимательно смотрю на него. Отворачиваюсь и бегу со двора. В спину мне так никто и не стреляет. Петляю по вёске.

Останавливаюсь у одного из домов. Повожу носом и в морозном воздухе улавливаю знакомый запах. На ступенях сидит мужчина в запорошенном снегом кожухе, плечи его мелко вздрагивают: мужчина плачет.

– Костя… ‒ хочу сказать, но из пасти вырывается только лай.

Мужчина поднимает голову, но я уже бегу прочь из вёски.

***

Женя распахнула глаза. Снова видение!

Волчица выжидательно смотрела на девушку, а та несмело погладила зверя:

‒ Мама?

Волчица радостно забила хвостом по полу и лизнула протянутую руку.

– Как это… как это вообще возможно? Я не понимаю, – не веря, прошептала девушка.

– Сильна цыганская кровь, – протянула старуха. – Матушка твоя увлекалась магией да гаданиями. И на роду у нее написана была яркая, мощная, но короткая жизнь. Сама ли она ее себе укоротила иль предначертано было – уж не важно. Умереть должна была Маша во цвете лет. Да вот подсобила я ей маленько. Провела Мария обряд, и когда смерть пришла за ней, девчонка ее обманула. Дух ее на земле остался и плоть обрел. И вот уже как шестнадцать лет она рядом с тобой: волчица опекает своего волчонка. Разум ее уже не так остер, она переняла звериное мышление, но многое понимает. А связь ваша настолько сильна, что, кажется, она может общаться с тобой и посредством видений, – на этих словах Повитуха удивленно хмыкнула.

Потерять отца, расследовать его смерть, и вот так внезапно найти мать, мать в обличье волка? Девушка подняла голову к потолку, пытаясь унять непрошеные слезы. Рассказанное казалось слишком невероятным, но ведь видения ей не приснились, она будто побывала в шкуре волка, она была волком.

И тут нахлынули воспоминания, уже ее собственные, как в детстве, играя в прятки с Саврасовыми, Женя забрела в лес и заблудилась там. И как после долгих блужданий она повстречала волка. Матерый, огромный по сравнению с маленькой пятилетней девочкой волк выглядел совсем негрозным: он дал себя погладить и даже не рыкнул, когда Женя неудачно потянула его за ухо. А потом она уцепилась за его хвост, и волк вывел девочку назад к вёске. Вот только никто там не поверил ее рассказам, а отец так и вовсе всыпал ремня за то, что потерялась и всех поставила на уши.

Волчица оскалилась в подобии улыбки.

– Ты тоже это помнишь? – потрясенно прошептала девушка.

– Значит, ждут нас нелегкие времена, раз решила Маша открыться тебе.

– Ее в трюме случайно Петровский обнаружил. А потом уже и я. И парни.

– У Маши ничего не бывает случайно. А что до Петровского, – Повитуха задумчиво постучала сухими пальцами по столику, – пропащий он человек. Остерегайтесь его. Обе.

И добавила в спину уходящей парочке:

– Что до алиби, я тогда была в хате, одна. Но я и пальцем не тронула Ивана, хоть он того и заслуживал.

Оказавшись в коридоре, Женя нахмурилась:

– И чем это папа заслужил такую подлую смерть?

Волчица еле слышно, совсем по-человечески вздохнула.

– Женя? – голос Гриши раздался совсем рядом. – Я искал тебя, сбор для всех на верхней палубе. Слышишь, рында