– Налог на рациональность мышления, – и тут же гучным голосом перекрыл шум:

– Поднять якорь!

Вечером Федор сел за свои записи и попытался собрать пазл. Но тот выходил слишком запутанным. Алиби было практически у всех в вёске. Середина горячей августовской недели – все при делах, даже лодырь Петровский. Так или иначе, все да кого-то видели.

Мотив был у Анны, но она обедала вместе с Петровским, они оба это подтвердили.

Мотив был у Юры Дудкова, брата покойного Константина, он как раз был один в своей часовне. Федор нахмурился: Юра Дудков был его старинным соперником. Но представить, чтобы добрейшей души священник, который постоянно таскал из лесу больных животных и устраивал в часовне лазарет, мог циничным образом воткнуть в спину человека гарпун, Федор никак не мог. Батюшка скорее поставил бы свечку за упокой за еще живого Ивана, но насилие… нет.

Ни мотива, ни алиби не было у Повитухи. Старая, как эта вёска, ведьма не любила Ивана. Хотя проще сказать, кого она любила. Марию любила те пару лет, что прожила та в вёске. Детей, вечно ошивающихся рядом с ее домом, гоняла и пугала дохлыми крысами, облезлыми чучелами котов да заунывными голосами «духов», доносившихся из умело спрятанных динамиков под крышей. Константина она уважала, признавала за ним слово главного. Ивана… терпела, собачилась с ним по одной ей ведомым поводам. И хоть сильна была еще старуха для гарпуна, ну не ее это. Травы, яды – и никто и никогда не узнал бы, от чего остановилось сердце Ивана.

Мотив был у Руслана. А алиби не было. У Федора сжималось сердце, когда он думал о мальчишке. Где ж они все недосмотрели? Как мог серьезный, добрый парень, вылитый отец, да опуститься до убийства? И почему так… глупо? Федор был уверен: после смерти Константина именно Руслан попытается осудить Ивана, привлечь его к ответственности. Не случилось. Руслан выбрал другое решение. И твердит еще о какой-то чужой тайне. Что же ты задумал, парень?..

Мать стала совсем невыносимой. Руслан даже подумывал о том, чтобы забраться в какую-нибудь каморку и там переждать это наводнение. Останавливала только забота о сестре: Саша никак не выдержит мать в одиночку.

Анна была в плохом настроении перманентно. Еда, которую готовила на камбузе Лика, удостаивалась самых нелестных эпитетов, стены каюты давили, дети ее раздражали. И только Петровский, время от времени захаживавший в каюту, мог унять бесконечный поток ругани и нытья. Руслана это удивляло и злило: мать и раньше дружила с братом больше, чем с сестрой, но последнюю неделю после убийства Ивана они стали не разлей вода: усаживались в дальний угол каюты, выгоняли детей и подолгу о чем-то шушукались.

Руслан не любил дядьку. Был Петровский хитрым и подлым. Вечно разносил сплетни, искал, где бы что выгодно урвать, на ком бы нажиться, кого б обмануть. Руслан опасался за мать: как бы не оказалась она втянута в какую-нибудь историю теперь, когда отца больше нет рядом, чтобы отвадить Петровского от их семьи.

Особых дел на ковчеге для старпома не было. Корабль уверенно шел на юг, при попутном ветре сменяя двигатели на паруса.

Они с Женей усердно собирали информацию по каждому весчанину. Соседи охотно шли навстречу: все хотели узнать, что за подлая крыса завелась в такой дружной прежде вёске.

У Руслана выстроилась своя картина произошедшего, но и он не мог понять, кто же убийца. Алиби не было только у Повитухи, но, как и Федор, Руслан пришел к выводу, что если бы старуха и хотела убить Ивана, она обставила бы это дельце совершенно другим образом.

Он с ужасом думал, что та тайна, которую он не хотел раскрывать, тянет его на дно и делает подозреваемым номер один. К этому выводу придет и Федор, а Женя еще больше укрепится в своих подозрениях. К тому же, рассказав правду, Руслан мог обезопасить дядьку Юру Дудкова. Или, наоборот, подставить его сильнее?.. Парень никак не мог сделать правильный выбор.