– И она что, просто тебя отпустила?

– Мои вопли её спугнули.

– Да, кричала ты знатно, – подтвердил Эренс, явно пытаясь отшутиться; он до сих пор не верил. – Всех уток до инфаркта довела. Может, воспользуешься талантом, позовёшь Марину? Если повезёт, она вернётся от своего нового парня, и мы разойдёмся по домам.

Они обменялись улыбками, но те, быстро слетев с лиц, уступили место беспокойству. Пускай совсем рядом в обнимку мирно спали Матвей с Батоном, а убаюканный дождём лес словно бы присоединился к ним, Камилла с Эрнесом не ощущали того же покоя. Нарушивший тишину хруст ветки для обоих прозвучал сродни щелчку взведённого у виска курка.

Сами по себе ветки не ломаются.

Камилла встревожено оглянулась по сторонам. Она уже давно ощущала присутствие незримого и непрошеного слушателя. Кто-то наблюдал за ними всё это время и наконец себя выдал.

– Вдруг это убийца? – прошептал Эрнес и потянулся за палкой. – Или сектанты?..

Ответом ему послужил почти что ультразвуковой свист, перетекающий в прерывистую пронзительную мелодию.

Батон встрепенулся и выбрался из объятий Матвея.

– Рябчик, – сразу же распознала Камилла. – Папа раньше постоянно дул в манок для него и путал Батона. Да, Батон?

Новый хруст заставил Камиллу вздрогнуть. Она мигом передумала насчёт рябчика и подозвала к себе пса. Высокий и щуплый Эрнес с палкой вряд ли бы их защитил, а вот тренированный алабай вполне мог. Сзади раздались неразборчивые возгласы пробудившегося Матвея, которые тут же прекратились, стоило Батону, ощерившись, зарычать.

На зверей он реагировал иначе. У Камиллы не осталось никаких сомнений: кто-то за ними шпионил, но почему-то наотрез отказывался выходить. Кому столь важно сохранить инкогнито? Убийце. И пускай для него не было никаких причин подслушивать, иных кандидатов не находилось. Грозное басистое рычание Батона давно вынудило бы любого другого помчаться прочь.

Вспомнив о вырезанном на трупе тризмейнике, Камилла попыталась успокоить себя.

Он, наверное, охотится за нечистью. Да. Зачем ещё вырезать оберег? Это печать. Впрочем, приветствовать убийцу с хлебом и солью ей не захотелось.

Последовав примеру Эрнеса, Камилла тоже вооружилась палкой и покрепче взяла поводок Батона. Она боялась, что пёс рванёт в атаку, но тот внезапно смолк, а затем и вовсе жалобно заскулил.

Из-за деревьев показался шар чистой энергии, окутанный шлейфом озона. «Не двигайтесь!» – крикнул Эрнес, и все на поляне застыли, перестав дышать. Шаровая молния медленно подплыла к ним и зависла в воздухе. Подобно слуге Смерти, она выбирала, кого забрать на тот свет. Резко дёрнувшись в сторону Камиллы, молния ударила в ту самую раздвоенную берёзу. Вспышка пламени. Оглушительный треск. Щепки брызнули, разлетелись повсюду, словно конфетти из хлопушки. Наземь рухнула отсечённая половина берёзы.

Батон сообразил первым и кинулся назад, к Матвею. Камилла с Эрнесом ринулись за ним. Уже через минуту они вчетвером неслись по берегу и даже не думали оборачиваться.

Балансируя на одной ноге среди чешуек опавших лепестков, Шестнадцатый старался не шевелиться, дабы не выдать себя. Дети с собакой уже давно удрали, и теперь по поляне рыскал седовласый человек: то ли женщина, то ли мужчина, огромного роста со сморщенным, как ссохшееся яблоко, лицом.

Шестнадцатый приметил его, ещё когда дети рассуждали о русалке. Человек, не скрываясь, стоял вдалеке, среди деревьев, но, точно призрак, умудрился не попасться никому другому на глаза. От одного его вида у Шестнадцатого побежали мурашки по спине.

Наслушавшись про нечисть, он даже ненадолго усомнился в реальности огромного человека, но сейчас знал наверняка: тот состоял из плоти и крови. Его широкие светлые штаны вымокли до колена, а по длинным серебристым волосам скатывались капли. Пускай человек и двигался слишком проворно для своей великанской комплекции, физический мир всё же имел над ним власть.