Я его знал? Едва ли.

Оплакивал? Нет.

Образование?

Начальная школа. Потом средняя. Лицей. Университет. Бакалавриат, магистратура. В какой области?

Я медленно осматриваю свою тюрьму.

Куб. Серые, безликие стены.

Ученый? Эксперимент. Да, это логично.

Тогда… квантовая механика?

Отлично. Пусть будет квантовая механика.

И вдруг… я не верю своим глазам.

Посреди комнаты возникает крошечная черная точка – будто чернильное пятно. Она медленно расширяется, пока не достигает размеров моей ладони. Зависает в воздухе, вращаясь вокруг собственной оси.

Я приближаюсь и, к своему изумлению, замечаю: у пятна есть лапки, хвост и маленькая голова с ушками.

Котенок.

Дверь в лабораторию мягко скользнула в сторону, едва Алиса поднесла карту доступа к сканеру. Внутри, как обычно, было пусто – она появилась первой.

Не сбавляя шага, девушка подошла к своему рабочему месту, наклонилась и привычным движением включила питание компьютера. Вентиляторы тихо зажужжали, монитор постепенно оживал, выводя на экран логи запуска системы.

Пока машина загружалась, Алиса скинула рюкзак, вытащила контейнеры с ланчем и убрала их в холодильник. Остальную поклажу спрятала в шкафчик, а на плечи привычно накинула белый лабораторный халат.

К моменту возвращения к столу система уже была готова к работе. Алиса запустила тестирование ключевых узлов комплекса: трех опытных установок – Aether, Caelum и Mundus, аварийных систем и центрального пульта управления. Когда-то в списке значилась и Nebula, но напротив нее давно горел красный крестик. Первая в своем роде, она превратилась в груду металлолома после катастрофы десять лет назад.

Один за другим на экране вспыхивали зеленые индикаторы, подтверждая работоспособность оборудования. Алиса откинулась на спинку кресла, предвкушая очередной день рутинных проверок. Хотя… если Даниэль наконец согласует возобновление эксперимента Tenebrae, о спокойствии придется забыть. Уже сегодня могла понадобиться комплексная диагностика для давно простаивающей Caelum. Почти год она оставалась в спящем режиме – ее эксплуатация требовала колоссальных ресурсов, но руководство предпочитало направлять их в Aether и Mundus, более перспективные с точки зрения текущих исследований.

Caelum включали лишь изредка – чаще всего ради проверки очередной сомнительной гипотезы, за которую сражались теоретики. Все остальное время она висела на институте мертвым грузом. Между тем проекты и эксперименты, проводимые на Aether и Mundus, стабильно приносили результаты, подтверждая состоятельность теоретических моделей. Таблица квантования Кортрана разрасталась в пугающем темпе.

А вот проект Tenebrae закрыли – после пяти лет попыток доказать, что квантовые флуктуации могут быть следствием взаимодействия с чем-то, выходящим за границы вселенной. Возможно, даже существующим вне самих законов мироздания. Исследование уперлось в фундаментальный предел – масштаб Планка. Современные теории разбивались о него, как волны о скалы.

Казалось, в стремлении доказать, что материя подчиняется еще и каким-то неведомым принципам, Tenebrae попросту опередил свое время.

Или же эксперимент с самого начала был обречен?

Размышления Алисы прервал тревожный сигнал. На экране напротив иконки Сектор 6C мигал красный треугольник с восклицательным знаком. Она нахмурилась и развернула список систем этого сектора.

Команды не доходили до панели аварийной блокировки шлюза, ведущего к вакуумной камере Caelum. Неудивительно – руководство, как обычно, попросту махнуло рукой на капитальный ремонт. Системы старели, оборудование изнашивалось, а обследование и замена деталей постоянно откладывались на потом.