Комната Дин Эшвуд

Вы когда-нибудь оставались в одиночестве в комнате? Нет, не в той, где мебель. И не в той, где окна, выходящие во двор, закрыты старыми шторами. А в помещении, лишенном всего. Абсолютно всего.

Возможно, вы сейчас подумали о тюремной камере, карцере… Но даже там есть двери и окна – пусть с решетками, но есть. Там – шероховатый, исцарапанный пол, покрытый выбоинами и бороздами, оставленными прежними узниками.

Нет, я говорю о другой комнате.

Гладкие, абсолютно гладкие стены. Ни швов, ни стыков, ни малейшей текстуры. Повсюду ровный, серый, умиротворяющий цвет. Ни листочка, ни цветочка – да и обоев нет вовсе. Свет – есть. Но где тогда тени? Он просто существует, разлит в воздухе, будто сам стал его частью, как туман или пыль.

Окон нет. Дверей – тоже. Ни единого отверстия.

Куб. Пустой, глухой, безжизненный. Навскидку – от одной стены до другой метра три, не больше. Потолок – примерно на той же высоте.

И вот вы просыпаетесь в таком месте. О чем вы подумаете?

– Черт возьми, где я? Как я сюда попал?

Верно. Именно эта мысль первой промелькнула у меня в голове.

Паника. Накатила холодной, цепкой, леденящей волной. Я начал ходить по периметру, двигался от одного угла к другому, простукивал стены, подпрыгивал, надеясь уловить хоть малейший намек на выход отсюда. Ничего. Ни вентиляционных решеток, ни скрытых ходов. В какой-то момент вдруг понял, что я совершенно голый. Но, как ни странно, мне не было холодно. Мурашки? Разве что от осознания полной беспомощности.

Я сел на пол и задумался. И вдруг – озарение: я ничего о себе не помню. Вся жизнь до этого момента будто стерта гигантским ластиком. Белым, прямоугольным – со слоном. В памяти всплыла фирма – Koh-I-Noor. Название производителя помню. А вот собственного имени – нет. Это какая-то насмешка?

Я знал массу исторических фактов, даже имя действующего президента. Голова была забита бессвязной, хаотичной информацией, но ничего из этого не могло помочь мне в данный момент.

Я откинулся назад – и мир перевернулся. Стена, на которую я облокотился, стала полом. Я лежал на ней, вытянув ноги вверх, вдоль той поверхности, на которой располагался секунду назад.

От испуга я завалился на бок, затем встал и дотронулся до стены, проверяя, существует ли она на самом деле. Надавил сильнее – и вот я уже отжимаюсь на одной руке, упираясь ногами в стену. Комната будто снова перевернулась.

Тело не выдержало – я рухнул лицом вниз.

Больно.

Скривившись, поднялся, обернулся и со злостью пнул стену пяткой.

Очередной переворот.

Ни логики, ни смысла. Стоило лишь приложить малейшее усилие – и стены менялись местами с полом. Но как столь незначительный импульс – удар или толчок рукой – мог изменить направление силы тяжести в этом месте? У меня не находилось объяснения этому эффекту. Впрочем, как и многим другим, с которыми мне еще только предстояло столкнуться. Я сел и закрыл глаза.

Он наблюдал, как Алиса мирно посапывает, утонув в мягких складках одеяла. Ее дыхание оставалось ровным и спокойным, а светлые локоны беспорядочно рассыпались по подушке. Даниэль некоторое время просто смотрел на нее, отмечая, как тихо поднимается и опускается ее грудь, а ресницы едва подрагивают во сне.

Осторожно проведя ладонью по ее плечу, он услышал лишь сонное, недовольное бурчание. Алиса натянула одеяло повыше, плотнее свернулась клубком и, отвернувшись к стене, спрятала нос в подушку, явно не собираясь покидать свое уютное убежище.

Даниэль улыбнулся и, стараясь не потревожить ее покой, тихо выбрался из кровати. Цифровой будильник на тумбе пульсировал мягким зеленым светом – 6:30. Времени еще хватало на утреннюю пробежку.

На ощупь открыв шкаф, он достал спортивную одежду и, бесшумно передвигаясь, покинул спальню.

В гостиную сквозь щели в занавесках уже уверенно проникали первые лучи солнца, мягко скользя по полу, ковру, непритязательному серому дивану, книжному шкафу, заставленному научной литературой, и журнальному столику, на котором лежал раскрытый последний номер «Экспериментальной физики». Обстановка была простой, даже аскетичной. Их дом напоминал скорее временное пристанище, чем уютное семейное гнездышко – всего лишь место, где можно укрыться между изматывающими днями в институте.

Они поженились пару лет назад, и спустя несколько недель после свадьбы Алиса перевелась к Даниэлю. Теперь они были неразлучны – и дома, и на работе. Но это не значило, что времени друг для друга стало больше. Лаборатория вытягивала силы, пожирала дни, оставляя им лишь короткие вечера, когда удавалось обняться перед сном, и редкие свободные утренние часы – как сегодня.

Даниэль натянул толстовку, завязал шнурки на кроссовках и осторожно повернул дверную ручку.

Прохладный рассветный воздух ударил в лицо, мгновенно прогоняя остатки сна. Вдали, на горизонте, солнце окрашивало небо и вершины гор в нежные розовые оттенки. Улицы были пустынны и безмолвны – казалось, будто мир только что родился.

Даниэль глубоко вдохнул, ощущая, как прохлада наполняет легкие, включил на электронных часах спортивный режим – и сделал первый шаг.

Сколько я так просидел? Час? День? Год? Секунду?

Когда нет ни единого ориентира, даже миг растягивается в вечность. Можно, конечно, начать считать, чтобы не сойти с ума. Раз-два-три… Но зачем? Что изменится, если я узнаю, что провел здесь день, неделю, месяц? От осознания времени эта клетка не исчезнет. Скорее наоборот – безысходность лишь крепче сдавит горло.

Клетка. Да, клетка, пусть и без прутьев, без решеток, без окон. Наверняка это чей-то эксперимент – некий извращенный ум, а может, и не один, запер меня здесь.

Из глубин памяти всплыло смутное сравнение: был некогда странный триллер, где люди также просыпались в кубе и проходили смертельные ловушки. Испытания… Я бы даже хотел, чтобы мне подкинули хоть одно. Пусть заставили бы решать головоломки, бороться, выживать. Тогда бы был смысл. Хоть какой-то.

– Эй, я готов! Дайте мне испытание!

Голос прозвучал глухо, обрывисто. На мгновение показалось, будто стены впитали звук, как лакомство, – и жадно требовали еще.

– Вы слышите меня?!

Тишина.

– Затопите меня, сожгите, задушите газом! Откачайте кислород, сделайте хоть что-нибудь! Эй!

Стены едва заметно дрогнули. Или это просто наваждение? Казалось, они покрылись невидимой пористой плотью и с наслаждением впитывают каждую новую порцию звуков. А вдруг они живые? А если это вовсе не стены, а утроба древнего ужаса – безымянного, непостижимого, ждущего? И прямо сейчас он медленно и с извращенным наслаждением переваривает меня?

Я потряс головой. Нет. Вздор. Это всего лишь игры разума. Нужно найти рациональное объяснение.

Но сознание упорно цеплялось за метафизику. Чистилище? Я должен осознать свои грехи, прежде чем предстану перед богом… или провалюсь в ад? Но как, если я даже не знаю, кто я?

И тут пришло понимание: я не слышу стука сердца.

Замер. Приложил ладонь к груди. Потом к запястью.

Ничего. Пульса… нет.

И вновь, как удар обухом – еще одно осознание.

Нос не дышит. Я не дышу. Грудь не двигается.

Неужели это все же какая-то извращенная игра? Испытание?

Я резко распахнул рот в судорожной попытке втянуть воздух, но ничего не произошло, я просто не смог этого сделать. Паника накатила, стальной рукою сжала нутро. Я схватился за шею, ощущая судороги в мышцах. Рухнул на пол, извиваясь, катаясь из стороны в сторону. Мир плыл, ломался, расплывался дрожащими мазками. Грудь выгнулась дугой, голова запрокинулась в агонии.

А затем все потемнело.

Сознание угасло.

Открыв дверь, Даниэль сразу ощутил приятный аромат свежесваренного кофе и поджаренных тостов. Алиса уже вовсю хозяйничала на кухне. Услышав, что муж вернулся, она выглянула из-за угла и улыбнулась.

– Давай, быстро в душ – завтрак на столе.

Он задержал взгляд на ее хрупкой, почти мальчишеской фигурке, утопающей в уютной ночнушке. Подошел ближе, обнял, вдохнув теплый аромат лаванды и ванили, смешанный с кофейной горечью.

– Как насчет составить мне компанию?

Алиса скептически покосилась на него, сохраняя улыбку.

– Не сегодня. Может, через пару дней, – она игриво отстранилась, затем, смеясь, добавила: – Фу, пахнешь… мужиком. Бегом в душ, а то останешься голодным.

Даниэль с притворным вздохом изобразил разочарование и отправился в ванную смывать пот утренней пробежки.

Когда он вернулся, Алиса уже позавтракала и, попивая кофе, листала свежий номер «Вестника науки».

Он сел напротив, взял тост с ветчиной, омлетом и хрустящими листьями салата. Впился в него с наслаждением. Прожевав первый кусок, поинтересовался:

– Это майский выпуск? Там должна быть статья доктора Брауэра о замкнутых системах и информационном вакууме.

Алиса быстро пролистала журнал, нашла нужную публикацию и, пробежав глазами первые абзацы, усмехнулась:

– Какая-то околонаучная чушь. Квантовая депривация? Серьезно? Удивительно, как это вообще пропустили.

Даниэль ехидно улыбнулся.

– Дочитай до конца.

Она молча вчиталась в статью, и на лице проступила тень сомнения.

– Но это… невозможно. При отсутствии обмена информацией система остается в исходном состоянии вплоть до тепловой смерти Вселенной. Разве это не подтвердил эксперимент Tenebrae?

Он спокойно доел тост, налил себе кофе и добавил немного сливок.