– Смотри там, не продешеви. Пусть настоящие деньги дают, чтоб не меньше сотни песо. Эх, как мы тут без тебя-то? Да ещё самых дельных с тобой забираешь.

– Разберёмся…

Высокая сутулая фигура Богдана скрылась в проёме ворот. Мастера расходились по ангару к своим верстакам.

– Ну что, Антон, не жалко тебе уезжать? Из столицы-то. Только обустроился, в дело вошёл.

– Да с Богданом куда угодно, – убеждённо отвечал тот. – Когда нашего отца схоронили, мне и пятнадцати не было. Мастер он был серьёзный – в хозяйстве всё мог: погреб, лазню, дом поставить, крышу перекрыть, печку сложить, и – столярничать, мебель не хуже дедовой делал. Старшие братья много чего у него переняли, а я, думали, потом ещё успею. Да не судьба, оказалось. Вот теперь у Богдана добираю, чего по малолетству не усвоил. Он мне вместо батьки. Прямо чую – вот оно, моё дело, фамильное. Душа лежит… – Антон погладил дерево на верстаке.

Рыхлый немолодой Филипп одобрительно покивал головой:

– Богдан – добрый мастер, учись, хлопец. Нам всем до него далёко.

– А что столица-то? – возразил плечистый редковолосый Василь. – Муравейник. Я с её, столицы этой, глохну и дурэю. Не знаю, кто как, а мне бы потише куда, я бы не отказался. Но я ж семейный. Обжились уже.

– Так там тоже ж не деревня, город, – возразил быстроглазый щуплый Захар. – Я там был с полгода назад, когда филиал открывали. Порт большой, стройка большая. Приезжие так и валили – всё с Италии, с Англии да с Франции. Наш-то жук чует, где деньгами пахнет.

– Известное дело – еврей своего не упустит. Расширяется. Там своего родича поставил.

К Антону вдруг через все плечи просунулся крупный мятый нос долговязого мрачного Виктора:

– Парень, а ты ж с Браславщины – так Синицу, может, знаешь?

– Стася? – встрепенулся радостно Антон, Виктор кивнул. – Так то ж мой дружок! С Детковцев я, соседний хутор! Вместе сюда ехали. Он тут разве?

– Его туда в прошлом году и отрядили. Вот и свидитесь. И сестру его знаешь?

– Реню? А то, конечно! А она что, как?

Виктор не отвечал, помялся недолго и молча отошёл. Антон проводил его взглядом и спросил остальных:

– А что Реня? Не так что с ней?

Мастера переглянулись.

– Да нет, не с ней… вот с ним история вышла. Виктор тут сватался к ней, отказала. А девка справная, жаль. Вот он и переживает. Хотя уж женился на другой, тоже из наших… а всё думает почему. Заноза осталась.

– Получалась такая для него картина, что вроде как другой у неё имеется. Не ты ли?

– Да нет, – отмахнулся Антусь. – Не я. Моя невеста там осталась… Так где Реня-то? Со Стасем?

– С ним. В прислугах у тамошнего хозяина. Который родич нашему. Реня-то первая пристроилась к месту, а Стася к ней в довесок туда взяли. Он парень хороший, но… несерьёзный. Всё больше со своей музыкой в обнимку, до нашего столярного дела не пристрастен.

В передней Реня подала пану Лерману трость и шляпу. Пусть скорей уходит наконец.

– Нет, Реня, – сеньор Хосе Лерман сложил пухлые губы под франтовскими пёрышками усиков в шутовскую разочарованную гримаску, – и не эту. Панна Регина жартуе[73]? Эта тоже не идёт сюда к пальто. Вон там, – палец с тяжёлым перстнем показал на самую верхнюю полку. – Светлую, да.

Она вытянула ладонь, пытаясь дотянуться до нужной полки. Нарочно он, что ли, её туда закинул? Лерман усмехнулся.

– Нет, милая моя Реня, – назидательно сказал он с деланным сожалением и продолжал в своём обычном снисходительно-шутовском тоне, подвинув к ней ближе тяжёлую резную скамеечку, – придётся тебе взобраться повыше, чтобы ублажить привередливого хозяина, да… Прошу.

Реня нетерпеливо поглядела ему в лицо, лоснящееся и жадно разгорячённое. Чего он на самом деле хочет? Очередной раз унизить или?.. Она молча вскинула голову выше и – делать нечего! – подобрав подол белого шелестящего крахмального фартука в оборках, взобралась на гладкое сиденье. Свободно взять шляпу и так, со скамейки, было непросто – потребный Лерману головной убор пугливо забился в самый дальний тупик и едва виднелся оттуда своим жёстким сетчатым бочком. Реня привстала на цыпочки, запустила растопыренные пальцы протянутой руки в глубину полки, пытаясь добыть злосчастную шляпу. Носок её башмака скользнул по лакированному сиденью.