С погодой сегодня повезло – неделя затяжных дождей осталась позади, напоминая о себе лишь висящей в воздухе прозрачной дымкой. Впрочем, серая октябрьская темень грозила перейти в ноябрьскую и тянуться до самого марта без малейшего намёка на солнце. Полли это ничуть не огорчало – город нравился ей именно таким, хмурым и чёрно-белым, не пытающимся фальшиво заигрывать со своими обитателями. Солнце не делало его приветливее, напротив, лишь безжалостно высвечивало признаки упадка. Туманная серость, смог и зимняя темень казались ей куда честнее и милосерднее.

Было начало второго – обеденный перерыв в большинстве учреждений, и улицы уже наполнились людьми, которые пытались одновременно успеть за продуктами и перекусить в каком-нибудь кафетерии, если, конечно, в такое время найдутся места.

Полли быстро шла по узкому тротуару, едва уворачиваясь от несущихся навстречу прохожих. Благословенная толпа, в которой ненадолго можно расслабиться и не следить за лицом, не опасаться патрулей и немного подумать о своём, – как она была рада ей сейчас. В последнее время ей толком некогда было побыть наедине с собой, чтобы хотя бы попытаться привести в порядок растрёпанные мысли. Том, Адам и Доминик наперебой спорили в голове, разрывая её на части, и Полли то и дело бросало от раздражения и злости к унынию, а от уныния – к тотальной усталости. Где-то в этих днях потерялась знакомая ей Полли, которая умела улыбаться искренне, а не так, словно ей к виску приставили пистолет. Сейчас она ощущала себя беспомощной и разбитой, будто вся жизнь на её глазах рассыпалась и летела в тартарары, и она не могла предотвратить катастрофу.

Тесная улица наконец вывела Полли к площади, где она нырнула в ещё более плотную толпу, спешившую переделать все дела до конца обеденного перерыва. Прямо перед ней возвышалось архитектурное чудо эпохи Усатого – массивный трёхэтажный цилиндр, выкрашенный краской неприятного жёлтого оттенка. Фасад, обращённый к площади, весь состоял из стекла – то были витрины универмага «Аквариум».

Просочившись сквозь болтающиеся стеклянные двери, Полли оказалась в просторном зале, разделённом на два сектора. Справа располагался продуктовый магазин, а слева – десятки прилавков с посудой, швейными принадлежностями, бытовой химией и всякой канцелярской мелочёвкой. Все они были облеплены людьми, словно кусок мяса – муравьями, и с непривычки могло показаться, будто только что объявили войну и народ без оглядки сметает любой товар про запас.

На самом деле, это видимое изобилие было кое-как слепленной фальшивкой – полки были завалены паршивого качества предметами быта, на которые жалко тратить с трудом заработанные гроши. И всё же люди исправно тратили, потому что не каждому доставало денег и смелости, чтобы выискивать необходимое в Пустом доме.

Полли даже не взглянула в сторону этих куцых прилавков и направилась в продуктовый сектор. С проволочной корзинкой наперевес она шла мимо рядов круп и консервов, будто размноженных на копире – по одной-единственной марке каждого, зато в сумасшедшем количестве, чтобы наверняка освободить покупателя от тяжких мук выбора. Народу здесь тоже было предостаточно, и Полли то и дело натыкалась на чьи-то локти, а чужие подошвы топтались по её ногам.

Чуть поодаль люди копошились возле морозильников с рыбой и мясом в борьбе за приличный кусок. Бывало, страсти раскалялись настолько, что дело чуть не доходило до драки. После обеда заглядывать сюда было бессмысленно – всё самое лучшее сметали утром и днём, но, впрочем, если вечером вам вдруг захотелось консервированного горошка, вы в любой момент могли получить его.