Она притормозила у отдела сладостей, такого же изобильного, как и стенды с консервами. Найти печенье для Греты оказалось проще простого: несколько полок было уставлено ровными кирпичиками одинаковых коробок, от которых рябило в глазах. Печенья было три вида: обыкновенное песочное (Полли подозревала, что его делают из настоящего песка), с джемом и с шоколадной стружкой. Она выбрала последнее, в очередной раз поймав себя на мысли о потрясающе экономичном подходе – посыпать печенье стружкой вместо того, чтобы размазать чёртов шоколад по нему хотя бы тонким слоем.

Следом она бросила в корзинку упаковку мармелада (лимонного и яблочного, а апельсиновый сегодня не завезли) и плитку шоколада «Балетный», на котором было написано «горький», хотя Полли была уверена, что вместо какао его варят из газетной бумаги, которая и придаёт ему горечь.

В этот момент чья-то рука потянулась через неё к верхней полке, где лежали карамельные конфеты, а чья-то нога, явно принадлежавшая тому же владельцу, больно наступила ей на мизинец. Полли разъярённо повернулась к обидчику и открыла рот, чтобы излить на него весь накопившийся гнев, но, увидев его лицо, в ту же секунду расслабилась.

– Ах, это ты.

Рука сначала дотянулась до вожделенного кулька конфет, и лишь потом её хозяин взглянул на Полли и хмыкнул.

– Извини, не заметил. Больно?

– Уж представь себе, – проворчала она. – Что ты здесь делаешь? Мы же договорились через полчаса на втором этаже.

– Не поверишь – покупаю конфеты к чаю. Девочки в редакции попросили.

Полли покачала головой и вздохнула. Ян был в своём репертуаре: высокий, худой, одетый в длинный зелёный плащ и шляпу, он выделялся из толпы настолько, что их конспирация теряла всякий смысл. Можно было встречаться в гуще людей или в пустой подворотне – разницы никакой, он одинаково притягивал к себе взгляд. В довершении картины из-под борта плаща игриво выглядывал носовой платок в горошек, аккуратно сложенный и заправленный в карман пиджака.

– Ты бы ещё гладиолус в петлицу вставил, – прошипела Полли.

Ян закатил глаза.

– Не бухти, а лучше выкладывай, что у тебя там за дело.

– Прямо здесь?!

– А почему нет? Что здесь, что наверху… Да, пожалуй, здесь даже лучше, чем шляться между рядами унылых шмоток. Кстати, я ещё молока хотел купить.

Полли шёпотом выругалась, но спорить не стала. Они двинулись дальше – она впереди на полшага, и следом Ян, который рассеянно озирался по сторонам, словно пытаясь воскресить в памяти забытый дома список покупок. Пусть он и выглядел эксцентрично, но, по крайней мере, по ним никак нельзя было понять, что они вместе.

Следующие десять минут они бродили по лабиринтам магазина, то оказываясь у одной и той же полки, то расходясь по разным рядам. Так, с перерывами, Полли рассказала ему всё, и теперь ждала, что он на это ответит.

Ян вынырнул откуда-то из алкогольного отдела с бутылкой вермута. У Полли округлились глаза при виде этого приторного пойла у него в руке.

– У меня свидание вечером, не спрашивай, – тихо пояснил он, привычно бегая глазами по залу и держась независимо. – А насчёт Оскара я тебе так скажу – лучше бы вы не лезли в это, ребята.

– То есть, ты думаешь, он всё-таки…

– Понятия не имею. Но учитывая историю их семейки, я ничему бы не удивился.

Тут он впервые прямо посмотрел на Полли.

– Это дерьмовое дело, дорогая. Думаю, ты и сама догадываешься. Прикол с запиской не совсем в духе Управления, но тут особый случай, и я бы не отбрасывал такую возможность. Я выясню что смогу, только ты имей в виду, что всё это очень хреново пахнет. И Адаму скажи, чтобы не совался никуда, потому что во второй раз я его не вытащу, ясно?