К счастью, сегодня никаких операций у него не запланировано, лишь рутинная административная работа. Иначе, как в таком состоянии озверения принимать роды?

Проклятый клён за окном царапал по стеклу голыми ветками.

– Надо бы распорядиться, чтобы его срубили, – подумал Никита. – Посадим какую-нибудь берёзку или яблоньку.

Да ещё и Наташка со своими дурными предчувствиями, ни дать ни взять – ведьма.

– Немедленно поезжай к Розе! – то и дело давила она. – Беда какая-то у неё случилась, чувствую.

И Никита был бы рад всё бросить и рвануть к Розе, но ответственность, свалившаяся на него, опутала по рукам и ногам. Да уж, Аннушка оказалась права, быть большим начальником- весьма нелёгкая ноша. Ищешь, как дикий зверь, выпрашиваешь, словно нищий на паперти, требуешь, добиваешься. А порой, и не добиваешься, бывает и такое. Вот тогда- обиднее всего. Ремонт здания, лекарства, детское питание, питание для пациенток, постоянные комиссии, приходящие с проверками и ждущие мзду – всё это теперь стало его, Никиты, заботой. Да ещё и операции, сложные случаи, которые он просто не мог никому доверить. В конце концов, он по своей натуре врач, а не чёртов администратор.

Но мысль о Розе, сколько бы забот у Никиты не было, чем бы он не занимался, преследовала, подобно тени.

– Уйду, на хрен, уволюсь, – цедил сквозь зубы Лёха. – Носом роешь, ищешь, за ниточки дёргаешь, а тут, раз… Мол: « Не лезь к большим серьёзным дядям, расследуй пропажи велосипедов, вот твой потолок». Оказывается, Крабовский всего-навсего, открыл благотворительную клинику для бомжих. Ведь он добрый у нас, всех жалеет. А твоя бывшая любовь- Аннушка работала у него. Ведь тоже переживает за сирых и убогих, натура у неё такая. За что их судить? Таких людей, как они не судить, а боготворить нужно. Вот только, Лучкову не повезло. Прямо в следственном изоляторе и скончался. Неудачно со шконки упал, так бывает.

– Слушай, а женщины? Ведь они могут выступить, как свидетели, как потерпевшие. Почему не допросить их? Произнёс, и тут же прикусил язык. Уж кто-кто, а Лёха своё дело знает, так же, как Никита своё. Однако, возмущение бурлило внутри него, требовало выхода. Да что это происходит, чёрт возьми! Почему наличие денег может сделать человека столь неуязвимым? Как же гадко ощущать себя маленьким, беззащитным муравьишкой, по сравнению с теми, кто живёт в роскошных коттеджах, имеет виллы, яхты, разъезжает на дорогих автомобилях. С теми, кто считает, что имеет право вертеть этим миром по своему усмотрению.

– Наивная душа, Никитос, – зло усмехнулся Лёха. –Все эти бабы готовы душу дьяволу продать за Крабовского, а вернее за бабло, которое он им пообещал. А деньги им гораздо важнее, чем торжество справедливости. У многих из них, долги по кредитам, кому-то, банально, негде жить, кто-то копит на операцию близкому человеку. Не всё так просто. Получается, закрыть Крабовского, нужно только мне, а для всех он, ни дать, ни взять, отец родной, благодетель и спаситель. Понимаешь, из столицы звонили и потребовали в ультимативной форме, следаков, то бишь меня, заткнуть, а Виктора Алексеевича не трогать.

Никита встал с кресла, подошёл к окну, распахнул настежь. В духоту кабинета тут же ворвался рой мокрых дождевых капель. Декабрь, унылый, промозглый, серый. Как и душевное состояние самого Никиты. Роза! Как она там? Как Данечка? Он звонил ей с маниакальной настойчивостью, посылал голосовые сообщения, но она не отзывалась. Муж слишком ревнивый?

Никита никогда не видел этого Виталика, но уже его ненавидел.

У ворот затормозила машина скорой помощи, несколько голубей шоколадного окраса что-то искали в луже.