«Глубокоуважаемый Степан Иванович и супруга Ваша Софья Викентьевна!

С душевной скорбью сообщаем о страшном горе. Нет больше дорогого нашего Ивана Алексеевича и супруги его Полины Васильевны. Как началась битва за наш городок, и кто в кого стрелял, только бои жестокие были. Так вот и получилось, что домик родительский Ваш и оказался в самой гуще. Они, дорогие наши, выбежать-то не успели, всё сгорело дотла. А косточки ихние мы потом собрали и в одной могилке похоронили.

С этим прощаемся. Храни Вас Господь и всё Ваше дорогое семейство.

Друзья Вашего покойного батюшки Кузовкины. Кыштым, 1918г.»

Вернувшаяся из гимназии Саша застала маму и няньку с заплаканными глазами. «Что-то случилось?» – встревожилась она. Нянька всхлипнула и засеменила в свою комнату. Софья внимательно посмотрела на Сашу, обняла её и тихо сказала: «Сашенька, горе у нас большое… Ты уже взрослая совсем, перетерпи его. Бабушки и дедушки больше нет. Они погибли…»

***

Даже теперь, почти через полвека, Александра помнила, как горько она проплакала весь вечер, закрывшись в Митиной комнате. С усталым недоумением повторяла про себя: «Почему же надо было, чтобы погибли бабушка и дедушка, они-то не воевали… Русские стреляли в русских и убили бабушку и дедушку…»

Наступившее утро окончательно высветлило комнату и тот особый беспорядок, который бывает, когда её готовятся покинуть навсегда. Александра подошла к зеркалу, печально усмехнулась: «Проходит жизнь!» Села за стол и открыла толстую тетрадь в твёрдой обложке – свой дневник.

На первой странице было тщательно выведено и украшено затейливыми виньетками слово «Дневник» и пониже – «Жизнеописание Саши Мальцевой, начатое в 1914году». Этим же годом датируется запись, сделанная старательными округлыми буквами: «Началось лето, начались каникулы, и оттого много радости. Хотя «И ску…, и гру…, и некому ру…» Пока всё. Июнь 1914года». Дальше страница была пустой. Прошло четыре года, прежде чем Саша Мальцева решила продолжить своё « жизнеописание». Это случилось после получения известия о гибели бабушки и дедушки.

Александра Степановна откинулась на спинку стула, прикрыла глаза, провела ладонью по тетради…

…Тем вечером она сидела за Митиным столом и разглядывала знакомые с детства предметы: лампу под зелёным стеклянным колпаком, письменный прибор с забавными чугунными фигурками медвежат, ручки с чистыми перьями, заточенные карандаши и чернильное пятно на зелёном сукне стола, похожее на голову собаки. Потом обмакнула ручку в чернильницу – она оказалась пустой, чернила высохли. Нашла в столе пузырёк с чернилами, капнула в чернильницу. Вздохнув, открыла тетрадь в твёрдой обложке, прочитала забытые строчки, перевернула страницу и написала: «11декабря 1918г.»

Дневник Саши Мальцевой

«11 декабря 1918г. Какой смешной и маленькой я была, когда решила, что мне «И ску…, и гру…, и некому ру…» В свои десять лет я и знать не могла о печалях и невзгодах, живя вполне благополучно. Всё изменилось в один миг, но окончательно я повзрослела на много-много лет сегодня, когда оплакала своих дорогих бабушку и дедушку, убитых непонятно кем и непонятно за что.

От Мити вот уже целый год нет никаких известий. Мы все думаем, что он не может дать хоть как-то знать о себе из-за плохой работы почты, но после второго переворота наша многострадальная Россия поделилась на «красную» и «белую», что мне совершенно непонятно. Немцы заняли земли Украины и Крыма. Когда-то, очень давно, ещё до войны, папа обещал, что мы поедем к морю, которого я никогда не видела, и я не знаю, случится ли это когда-нибудь. Но всё-таки самое моё горячее желание накануне Рождества – мир и покой, и возвращение дорогого братика. Бог, которому так горячо молится няня Маня, видимо забыл о нас, как говорит мамочка».