– Кузя, Кузя, – Иван тряс его за неповрежденное плечо.

Лысый, положив руку на спину Зимы, сказал:

– Иван, все, все, он умер, не тряси его, успокойся.

Мотолыга продолжала лететь по трассе на большой скорости. Парни, склонив головы, сидели на броне, придерживая уснувшего навсегда Кузю.

Иван курил одну за одной, стоя у крыльца Ростовского морга. Он ждал катафалк. Зиму отправили сопровождать Кузю на родину. Вместе с ним на крылечке стояли еще несколько таких же сопровождающих. Парни болтали, перекидывались какими-то ничего не значащими фразами, обсуждали, что будут делать после похорон, если останется время до самолета. Казалось, для них нет ничего особенного в том, что сейчас им выдадут тела погибших однополчан. У Ивана это не укладывалось в голове, его начинало мутить – то ли от выкуренных без счету сигарет, то ли от волнения.

– Первый раз что ли? – на плечо Ивана опустилась чья-то рука. – Первый раз всегда так. Не грузись. Все под богом ходим. Юра, – протянул руку симпатичный светловолосый парень.

– Иван. Да. Первый. Друга сопровождать буду, – неожиданно для самого себя разоткровенничался Зима.

– Друга. Это хорошо. Хорошо, когда друга проводить получается. Вот я сегодня Захара повезу. Тоже, считай, что друг. Ну что, пошли, вон, машины уже подъехали, – новый знакомец махнул куда-то в сторону.

В небольшой двор морга плавно вкатились катафалки и машина сопровождения. Санитары без лишней суеты погрузили гробы, сопровождающие заняли свои места в УАЗике, выдвинулись на аэродром. Впереди был долгий перелет.

К Екатеринбургу самолет подлетал заметно опустевшим: Краснодар, Ульяновск, Казань уже встретили своих сыновей. Иван смотрел в иллюминатор на приближающиеся огни родного города. Посадка была ночью, и Екатеринбург встречал Зиму яркой иллюминацией – с высоты казалось, что это огромная светящаяся медуза распласталась на темных водах и светит, светит, светит… Раньше на подлете к городу Иван любил рассматривать эту «медузу» и строить планы, куда рванет по прилету. Теперь же его раздражали эти огни, он закрыл глаза, пристегнул ремень и откинулся на спинку кресла – самолет заходил на посадку.

Похороны Кузи накрыли Ивана монотонными тихими разговорами людей, пришедших проститься. Казалось, здесь были не только односельчане, но и все соседние деревни собрались, чтобы проводить своего героя в последний путь. Зима не прислушивался, пока какой-то мужичонка не потянул его за рукав:

– Слышь, а чё, нормально, да, вам там платят? Квартиры, поди, все уже купили, да?

– Купили-купили, – отмахнулся Иван. Ему было не до разговоров.

– А, вон, слышь, у кума племянник после ранения «Ягуар» купил, – не унимался мужик. – Да. Раньше-то он на «чепырке» гонял, а теперь, вон, на «Ягуаре». Еще и «автомат» взял. Ну, понятно, чё, без ноги «автомат» лучше, да? А вот матери Денискиной сколько заплатят, за Дениску-то? Там же сколько-то миллионов платят, да?

– Пошел ты! – прошипел сквозь зубы Иван и стал пробираться вперед, сжимая кулаки, едва сдерживаясь, чтобы прямо на кладбище не врезать этому типу. Он поглубже засунул руки в карманы штанов и вдруг нащупал там шеврон. Что за шеврон? Откуда? Вытащил его и вспомнил, как во время эвакуации тот отвалился с размокшего от крови рукава Кузиной куртки. Вот тогда-то он, похоже, его машинально положил в карман. Шеврон со смешной надписью «Учите русский! Приеду – проверю!» весь был в бурых пятнах, надпись уже не веселила. Зима повертел находку в руках, раздумывая, что с ней делать. Приняв решение, отыскал глазами младшего брата Кузи в толпе. Худенький низкорослый подросток сильно сутулился и жался к убитой горем матери. Было видно, что парнишка напуган. Иван поразился, до чего этот паренек не был похож на своего уверенного и сильного брата! Как же теперь он будет дальше-то без такой опоры? Невеселые мысли вертелись в голове, натыкаясь одна на другую: мужик этот со своими миллионами и «ягуарами», «Учите русский…», хлипкий брат Кузи и его почерневшая от горя мать, предстоящая встреча с отцом – все это сливалось в один бесконечный поток и не давало сосредоточиться хоть на чем-то.