Когда Адам чесал затылок Роман Синицин

Дима с бутылкой пива расположился в кресле и включил телевизор. Сегодняшний день, если можно так сказать, сложился не совсем удачно. С самого утра он встал с левой ноги, проснувшись на полу в коридоре. Вчера был день рождения приятеля, и Дмитрий в очередной раз принял слишком много на грудь. А грудь оказалась слабая, как, впрочем, и ноги, которые не смогли донести его до дивана.

С жуткой головной болью он, как мог, помчался на работу. Но всё равно опоздал на целый час. Как же тут не опоздать, когда бежишь через пивной ларёк. Ну а на работе? А на работе сделали последнее предупреждение до первого опоздания или прогула, предложив написать заявление по собственному желанию без числа. А вечером его ждал сюрприз: жена собрала вещи и ушла из дома, забрав дочку. «Ну ушла и ушла, я себе и лучше найду. Такие орлы, как я, на дороге не валяются. И без работы, если что, не останусь. Сварщики с личным клеймом везде требуются. Хотя руки порой трясутся… Не то что встык, и в трубу электродом попасть сложно. Ну ничего, ничего, – успокаивал он себя, ворочаясь в кресле, – и пить брошу, и курить… Вон на борьбу пойду…» – ткнул он пальцем в телевизор.

На голубом экране шли соревнования по вольной борьбе. Ни один из мускулистых парней в плавательных костюмах позапрошлого века не мог взять верх над соперником.

– Ну что ты от него нос-то воротишь? Давай же, сомкни его железной хваткой, глядя глаза в глаза, без страха, как мужчина. Хотя, наверное, будешь тут нос воротить. Данный вид спорта требует огромного напряжения и энергии, а им тоже нужен выход, – комментировал Дима, время от времени отпивая из бутылки горькую пенную жидкость. – Нет, пожалуй, на борьбу я не пойду…

От просмотра телепередач Дмитрия оторвал звонок в дверь.

– Кого там ещё черти принесли, – пробубнил он, направляясь в прихожую шаркающей походкой.

На пороге стоял почтальон с чёрной пиратской повязкой на глазу. Одет он был в форму советских времён. Всё было при нём – и фуражка, и толстая сумка на ремне. Нежданный гость был высокого роста и очень худой, на вид ему можно было дать лет сорок пять.

– Так-так-так, я извиняюсь, очень дико извиняюсь, – начал разговор почтальон. – А не здесь ли случайно живёт Задрищенко Дмитрий Поликарпович? – спросил тот, приглаживая тонкие усики нереально длинными пальцами.

– Не Задрищенко, а Ищенко, – возмутился хозяин.

– Я извиняюсь, ну очень дико извиняюсь, господин товарищ Ищенко, опечаточка. Можно я зайду?

– Ну проходите, раз уж пришли.

Почтальон сделал шаг через порог и ударился головой о дверной проём. На пол коридора посыпалась штукатурка.

– Ой, я дико извиняюсь, товарищ Задрищенко, сейчас всё уберём, – сказал гость, поднимая фуражку с пола. Почтальон достал из сумки сначала металлическую щётку, а затем совок. – Не извольте беспокоиться, всё изладим, – прощебетал он, демонстрируя в руках инструмент.

Почтальон наклонился и стал скрести щёткой о ламинат, пытаясь загнать в совок осыпавшийся мусор.

– Мужик, ты что, издеваешься? Ты же мне весь пол исцарапал.

– Да, щёточкой что-то не получается.

Тощий замёл рукой в совок мусор, встал и высыпал штукатурку на лестничную площадку.

– Ну, ничего страшного, – сказал он и с силой захлопнул дверь в квартиру.

С проёма опять посыпалось.

– Я дико извиняюсь, сейчас мы всё уберём, товарищ Задрищенко.

Гость опять запустил пяту из длинных пальцев к себе в сумку. Дима наблюдал за происходящим с открытым ртом. В голове у него мысли наслаивались одна на другую, не давая здраво оценить происходящее. Наконец проскочила одна умная: закрой рот и гони его к чёртовой бабушке.

Что Дмитрий благоразумно и сделал, но лишь для того, чтобы сразу открыть.

– Слушай ты, одноглазый, ты зачем сюда припёрся? Тебе чего надо?

Почтальон сделал жест руками, будто хочет поправить галстук, приподняв подбородок.

– Я бы попросил вас, товарищ Задрищенко, не переходить на личности. Глаз я потерял в битве при Фермопилах. Задали же мы тогда взбучку этим персам. Или они нам? Как же давно это было…

– Какие персы? Ты что мне голову морочишь? Тебе от меня что надо?

Дмитрий уже был готов накинуться и растерзать незваного гостя.

– Спокойно, спокойно, господин Дрищенко, – почтальон вытянул вперёд руки, расправив ладони.

– Мужик, ты что меня испытываешь? Моя фамилия Ищенко, и никак иначе.

– Ну да, конечно, Ищенко Поликарп Дмитриевич, припоминаю, – ответил почтальон, сняв фуражку и почёсывая затылок. – Ну так и что же вы хотели, Дмитрий Поликарпович?

– Ну всё, одноглазый, ты меня достал. Стой здесь, я сейчас, у меня где-то в комнате бита завалялась.

Дима рванул в комнату.

– Куда же вы, товарищ Задрищенко? Биты там нет. Но я вам могу продать по сходной цене. У меня как раз одна завалялась.

Почтальон запустил руку в сумку и вытащил оттуда бейсбольную биту. Дима вернулся обратно в коридор и ошеломлённо оглядел гостя с ног до головы.

– Мужик, ты кто такой? Что за фокусы?

– Я почтовый инспектор по особым поручениям пятого управления шестой котельной.

Дмитрий осел на пол и схватился за голову.

– Тебе чего надо, кочегар?

– Да нет же! Я не кочегар, а почтальон. Хотя кочегаром тоже был. Эх, скажу я вам, нервная работёнка, но интересная. Всякое бывало: то уголь не подвезут, то материал какой-то нервный попадётся. Ну а потом меня по первому списку с горячим стажем на пенсию и тут же на повышение.

Гость тоже уселся на пол и раскинул ноги в разные стороны.

– Слушай, почтальон, ты что, у меня тут жить собрался? – спросил Дима уже обречённым голосом.

– Да нет, Поликарпович, ты что, у тебя тесновато тут, да и ламинат мне твой не нравится. Ну, ты биту брать будешь?

Дима, всё так же держась за голову, взглянул в ярко-зелёный глаз гостя.

– Слушай, кочегар на пенсии, у тебя, может, для меня посылка какая?

Почтальон встрепенулся и вскочил на ноги.

– Ну да, конечно! Посылочка для вас, – он вытащил из сумки прямоугольную упаковку, обёрнутую чёрной ленточкой, протянул Диме посылку и бланк. – Распишитесь, товарищ Ищенко.

Дима взял листок расписался и только потом прочёл: «Я, Ищенко, в девичестве Задрищенко, обязуюсь хранить содержимое до смерти и применить по назначению».

– Да что за шутки у вас?

Он скомкал бланк и швырнул одноглазому в лицо. Почтальон наклонился, поднял и расправил скомканный листок.

– Нехорошо вы поступаете, это же официальный документ.

Дима распахнул входную дверь и, указав на лестничную площадку, сказал:

– Пошёл вон, клоун.

Гость выскочил, ударившись головой о проём и добавив на пол штукатурки. Уже стоя за дверями, он раскланялся и ответил:

– Ну, до скорой встречи, Поликарп Дмитриевич.

– Да нет уж, увольте-с, милостивый государь. И биту свою забери.

Дима швырнул биту вслед за гостем, и та, брякая, покатилась по ступенькам. Закрыв двери за почтальоном, он вытер со лба проступившую испарину.

– Фу-у-у, ну и дела… Сорок лет живу, такого ещё не видывал… Что за денёк сегодня? – бубнил себе под нос Дима, проходя на кухню. – Ну сейчас посмотрим, что за сюрприз он мне принёс и от кого, интересно.

Дима положил посылку на стол и прочёл надпись на штампе: «Верховный наместник северного и западного полушарий». Что за чушь? Какой наместник и чьи полушария? Ну и шутки. Он развязал ленточку и разорвал обёрточную бумагу. Внутри оказалась шкатулка тридцать на сорок сантиметров, обитая синим бархатом. На крышке золотыми нитями был вышит рисунок – поросёнок, жарящий на вертеле человека. Открыв крышку, Дима обнаружил в нише пистолет Макарова с лежащей рядом обоймой. Он вынул пистолет, взвесив его в руке. Похож на настоящий.

– Да что я делаю? Надо звонить в полицию. А что им скажу?

Что одноглазый почтальон из пятого управления шестой котельной принёс мне эту посылку? Кто мне поверит? Скажут, свихнулся парень. А если из этого пистолета убили кого? Вот им удача, и дело раскрывать не надо. Вот он я, готовый претендентна посидеть, а им премия. Нет уж, я лучше подожду дальнейшего развития событий. Может, хозяин объявится, наверное, с кем-то перепутали? Хотя этот почтарь даже юношескую фамилию назвал. Да что за невезуха сегодня такая!

Дима положил пистолет обратно в шкатулку и перевязал лентой, положив её в ящик стола. Он взял из холодильника бутылку водки, достал стопку, нарезал бутербродов и прошёл с содержимым в комнату. Там, разложив всё на журнальном столике, уселся в кресло у телевизора. Борьба уже закончилась, и шёл биатлон. На экране одноглазый лыжник лёг в снег и начал целиться единственным зелёным глазом в мишень.

Бр-р-р… Дмитрий провёл ладонью по лицу и взглянул снова на телевизор. Биатлонист куда-то испарился. Ну всё, надо выпить, а то я так с ума сойду. Он налил в стопку и собрался опрокинуть в себя содержимое. Но тут опять раздался звонок в дверь. «Может, жена вернулась», – с надеждой подумал он.

На пороге стоял всё тот же почтальон с битой в руках.

– Здравствуйте, это не вы биту потеряли?

– Нет, не я, – сквозь зубы процедил Дмитрий.

– Мы дико извиняемся, а Ищенко Дмитрий Поликарпович здесь живёт?

– Да, Задрищенко – это я, а то ты не знаешь?

– Нет, не знаю, я вас первый раз вижу.

– Да я заметил, что у вас со зрением определённые проблемы. Однобокое какое-то.

Тут возмутился почтальон.

– Ну, знаете, грешно издеваться над людьми. Я глаз, между прочим, потерял при этих самых, как их там.