– Наверное, при Фермопилах, – ответил Дима.

– Ну да, при них самых. Ох и задали мы тогда персам. А вы откуда знаете?

– Да у вас характерные спартанские черты лица и такой же напор, упрямство и наглость.

– Разрешите, я зайду? – спросил почтальон, уже цепляя головой дверной проём.

Дима пытался преградить гостю путь, но безуспешно.

– Да вы не беспокойтесь, у меня и совок, и веник есть, сейчас всё приберём.

– Не надо ничего убирать, я сам наведу потом порядок, – вскричал хозяин. – Вы лучше быстрее говорите, что вам надо, и мы расстанемся.

– Так вот на бите написано: «Любимому папочке Диме от дочки Кати». У вас есть дочка Катя?

– Да, есть.

– Значит бита ваша?

– Ну да, конечно моя.

Дима, выхватив у него биту, стал выталкивать из квартиры.

– Спасибо вам большое, товарищ почтальон из кочегарки, прощайте.

– Да не за что, вот вам ещё письмо, – сказал почтальон, находясь уже на площадке.

Дмитрий взял у него письмо и закрыл дверь.

– А расписаться? – послышалось с той стороны.

– У меня чернила кончились, приходите завтра, – ответил хозяин.

– Хорошо, завтра зайду. И ещё, товарищ Задрищенко, должен вас предупредить, спиртное сокращает жизнь.

В комнате раздался звон битого стекла. Дима выскочил из прихожей и увидел на полу разбитую бутылку. На журнальном столике, опираясь на задние лапы, стояла огромная крыса во фраке и доедала бутерброд. Затем грызун соскочил на пол и отхлебнул из лужицы пролитой водки. Крыса встала на задние лапы, отрыгнула и произнесла:

– Сыр с колбасой вкусные, хлеб чёрствый, а водка палёная. Я бы порекомендовала вам поберечь печень.

Почёсывая за ухом, она пробежала на балкон и, вытянув передние лапы вперёд, в прыжке нырнула на просторы улицы. Дима прошёл за ней и глянул вниз, но никого там не обнаружил. «Двенадцатый этаж, это, конечно, высоко, но, видно, полёт прошёл удачно», – подумалось нашему герою.

И тут снова раздался звонок в дверь.

– Ну хоть бы жена, хоть бы моя милая Танечка. Иначе я чокнусь, – направляясь к выходу, разговаривал сам с собой Дмитрий.

Открыв дверь, он увидел старого знакомого. Почтальон, вытянув длинную страусиную шею вперёд и моргнув зелёным глазом, спросил:

– Я дико извиняюсь, а к вам крыса не заходила?

– Конечно, заходила и выпила всю водку, – ответил хозяин, уже ничуть не удивляясь.

– Вот скотина-то какая! Мы с ней собирались на светский раут, а она уже нажралась. Ну крыса это семейство грызунов. А скотина, это, к примеру, корова или свинья.

– Вы зайти не желаете, товарищ почтальон?

– Нет, не желаю. Вдруг косяк головой задену, штукатурка осыплется, а я щётку дома забыл. Простите, не знаю вашего имени-отчества.

– Зовите меня просто Задрищенко. А вас как?

– Ну меня-то, это всем известно, Ксенофонт. Так вот, дорогой мой Задрищенко, эта крыса та ещё свинья, когда напьётся. Ну так и где же она теперь?

– Вы знаете, дорогой Ксенофонт, она вышла с балкона, как мастер спорта по прыжкам в воду с трамплина.

– Да ну, скажете ещё… Крысы и нырять-то не умеют. Вы ещё мастеров не видели.

Почтальон достал из сумки плавательные очки с одним окуляром.

– Сейчас я вам покажу, как надо.

Ксенофонт начал отстранять Диму от входа, пытаясь протиснуться в квартиру.

– Нет-нет, не надо, я вам верю, – вцепился в него Дмитрий, выталкивая обратно на выход.

– Ну ладно, раз верите, тогда не буду, – успокоился Ксенофонт. – Я тогда пойду, Задрищ Поликарпович?

– Конечно, идите. Мне двери закрывать? Или ещё вернётесь?

– И не собираюсь, крыса же ушла. Завтра, всё завтра. Мне ещё лебедей надо настрелять.

– Ну тогда прощайте, Кристофор Колумбыч, удачной охоты вам.

– Не прощайте, а до новых встреч! – радостно воскликнул почтальон и помахал рукой, когда собеседник уже закрывал за ним дверь.