Я подняла глаза и посмотрела на профессора Мабергора, чтобы убедиться, что он никуда не ушёл. К моему облегчению он всё ещё сидел за тем же столом, погруженный в чтение. Я тихо выдохнула, собралась с силами, решительно встала и направилась прямиком к профессору. Каждый шаг казался мне маленькой битвой с неуверенностью.

Я приблизилась к его столу, покрытому россыпью раскрытых книг и свитков, источающих слабый аромат старой бумаги, и приготовилась к формальному приветствию, как вдруг неожиданно услышала его низкий, бархатистый голос:

– Я ждал тебя, Кейт. – он не спеша оторвал взгляд от древнего фолианта, и его темные глаза, казавшиеся черными в полумраке, поднялись на меня. В них не было вопроса – лишь уверенное знание. – Присаживайся.

Я молча опустилась на жесткую дубовую поверхность, ощущая, как его взгляд не просто проникает в душу, а ощупывает ее, как драгоценный артефакт. Под столом мои ладони сжались в кулаки.

– Почему… – голос мой звучал чуть хрипло, я сглотнула. – Почему вы меня ждали, профессор?

Уголки его строгих губ дрогнули, наметив тень улыбки.

– Тема сегодняшней лекции… она задела тебя за живое. Я видел это по твоим глазам. Ты хочешь не просто больше узнать. Ты жаждешь глубины. И знаешь, что аудитория – не место для таких тайн.

Угадать интерес – одно. Предвидеть мое желание прийти к нему сюда, наедине… Это было почти пугающе. Словно он читал страницы моего беспокойного ума.

– Вы… правы, – выдохнула я, заставив себя встретить его всевидящий взгляд. – Профессор… сможете ли вы рассказать мне о клинке? Подробнее?

Он наклонился вперед, и пространство между нами сжалось.

– Смогу, – прошелестел он. – Но не в этих стенах. Каждый фолиант здесь – ухо, каждый луч света – глаз. Я знаю, ты работаешь на конюшне Альбериха. Приготовь через два часа моего вороного коня и возьми себе любую лошадь.

Кровь ударила в виски. Прогулка. Наедине. Вне стен Школы.

– Д-да, – я кивнула, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Хорошая идея. Я приготовлю коней.

– Встретимся у Западных ворот. Через два часа.

Затем поднялся, его высокая фигура на мгновение заслонила тусклый свет от окна. Он бросил на меня последний взгляд – долгий, непостижимый. Я пыталась найти в нем хоть искру, подсказку – беспокойство? Предостережение? Или что-то еще…

Я осталась сидеть. Тиканье старых часов на стене вдруг стало оглушительным. Через два часа. Конная прогулка. С профессором Мабергором. Наедине. Мысль обрушилась на меня с запозданием. Жар разлился по щекам, дойдя до кончиков ушей. И тут же всплыл образ Лесли, ее восторженное лицо, когда я расскажу… «Она с ума сойдет!» – подумала я с внезапной, нервной дрожью восторга и тревоги. Улыбка тронула мои губы, но была она хрупкой, как первый лед. Завтра. Завтра все расскажу Лесли. А пока… пока нужно было идти готовить коней. И пытаться унять это безумное биение сердца.

Спустя полчаса я стояла на дорожке, ведущей к ранчо дядюшки Альбериха. Главный дом казался сегодня пустынным и молчаливым. Дверь была прикрыта, но не заперта, и я, не церемонясь, ворвалась внутрь.

Дядюшки нигде не было. Инстинкт, выработанный годами, потянул меня к конюшне. Деревянные ворота скрипнули, открываясь, и в нос ударил знакомый запах сена, кожи и лошадиного пота, такой родной и успокаивающий.

Казалось, сама память окутала меня, перенося в совсем другое утро. Несколько лет назад, когда первые лучи солнца пронзили утренний туман, окрашивая небо в нежные акварельные оттенки персикового и розового, я, с плетёной корзинкой в руке, спешила на рыночную площадь. Предвкушение свежих фруктов, пряных ароматов и оживлённой суеты наполняло меня радостным волнением. Я обожала эти ранние часы, когда Королевство только пробуждалось от ночного сна.