***

Одинокая лампочка под потолком общажной бытовки горит своим въедливо тёплым, давящим, но зато неустанным светом. Форточку уже давно распахнул напористый декабрьский ветер. Я стою перед зеркалом. Когда я шла с предновогодней дискотеки, этот ветер настойчиво швырял мне в лицо игольчатые хлопья снега. Они растаяли на моих ресницах, второй раз в жизни густо накрашенных тушью, и расплылись чёрными подтёками, которые я теперь пыталась стереть.

А на школьной дискотеке, если не считать ёлок в началке, я была впервые. Впервые мне именно захотелось туда пойти. И впервые я танцевала. Естественно, одна, как и почти все остальные, и повторяя одни и те же простейшие движения друг за другом. Но осталась даже довольна.

Н. веселился, ко многим, в том числе и ко мне, подходил обниматься. У меня, к счастью, получается не придавать этому большого значения, зная, что он сам его не придаёт. И вообще эти его вспышки радости никогда не кажутся мне надёжными. Да в слове «вспышка» от надёжности абсолютно ничего нет. Он день смеётся, подпевает любимым песням и шутит со всеми, а день ходит молча в наушниках и спит на парте. И сегодня ушёл быстро и один. Я наблюдаю и мне тревожно.

А ещё мы успели в классе поесть торт. Я выбрала себе самый маленький кусочек и как будто случайно сбила с него кремовую розочку, когда перекладывала на свою тарелку. С лета я скинула только четыре килограмма. Вроде не так и плохо, но мало. Пока оооочень мало, в июле я ошибалась, нужно больше семи. Лина сегодня пару раз меня сфотографировала. То, что я увидела, не так уж и плохо, но ещё явно есть к чему стремиться.

Случайная пародия на макияж 2007 года стёрта. Я всё ещё смотрю на себя в зеркало и понимаю две вещи:

1) больше не буду краситься ни в чёрный, ни в каштановый. Пусть отрастает «песчаная буря»;

2) тебе явно нужна помощь. Не может просто так постоянно быть пусто. Не может просто так хотеться уничтожить и себя, и весь мир вокруг заодно. Я наблюдаю, и в этом случае мне не только тревожно, а ещё и разъедающе грустно.

Да и вообще я не хочу просто наблюдать.

Я хочу помочь тебе.

Я хочу показать тебе, что в твоей жизни есть как минимум один человек, которому никогда не будет всё равно. Который примет тебя со всеми твоими сложностями. (Который надеется, что его чувство поможет тебя спасти).

***

20.01.2012. -32 «за бортом», не выше. И почему я вообще не использовала прописанное в уставе школы право не выходить из дома за знаниями в такую погоду? Ах, да, потому, что завтра я не приду сюда, на Цветочную, 8, в любом случае. Завтра мне будет просто необходимо чуточку больше тишины и хотя бы внешнего спокойствия, чем я могу получить в обычную учебную субботу. Чуточку больше защищённости. Хотя бы её иллюзии…

Потому что сегодня, скорее всего, я…

– Девочки, 13-ый кабинет, оказывается, свободен – давайте мы с вами перейдём туда! В угловом мы сейчас, пожалуй, не высидим, – предложила незаметно приблизившаяся к нам Е.В., кутаясь в тёплый платок вишнёвого цвета. Незаметно, наверное, потому, что мы – всего трое: я, Марина и Настя – слишком уж оживлённо пересказывали друг другу какие-то забавные истории и топали ногами, пытаясь заставить сердце быстрее перегонять кровь по венам. Потому что у нас не было тёплых вишнёвых платков. Потому что по-детски неосмотрительные.

В 13-ом кабинете Е.В. разрешает нам так же, как и на маленькой скамейке в коридоре, сидеть втроём. За одной партой. Для сохранения остатков тепла. Как всегда увлечённо, с ощутимой неизменной преданностью своему делу Е.В. рассказывает нам о периоде правления Александра II. А мы так же неизменно не проявляем особой погружённости в предмет.