Пассажиры на задних сиденьях решают, что это спектакль двух актеров. Шофер забыл про дорогу.

А маршрутка стоит, и впереди – нет просвета.

И тут я его спрашиваю:

– А чего это вы в кавалерии служили, что за кавалерия такая?

– А в алабинском полку, может, слышали?

– Как же! Не только слышал, но и бывал там!

– Да ну, когда?

– В 72-м, я работал тогда на Мосфильме, и нас возили на экскурсию – в танковую часть, а потом – в кавалерийскую.

– Бросьте! Я в 72-м как раз там и служил!

Секунду нам кажется, что еще чуть-чуть, и мы друг друга узнаем и начнем обниматься.

Но нас отвлекает тема танков, и – увы! – на сравнении достоинств и недостатков «Пантер» и «Тигров» объявляется остановка: Черемушкинский рынок! Сосед срывается с места, я жму ему руку и прошу передать самые горячие приветы брату, пожелания выздоровления и вообще… благополучия, успехов и прочее…

Шофер покорно ждет, а у пассажиров – разочарованные лица.

Я смотрю в окно. Он перебегает Ломоносовский на красный свет.

Так мы все ходим рядом, вслед, друг за другом, не зная, не видя, не ощущая, не понимая, что счастье, судьба – рядом. Надо только протянуть руку и – открыться.

Оно может быть маленьким, и тогда это – сосед по маршрутке.

И огромным, всеобъемлющим, преображающим.

Тогда это – Любовь.

(Москва, попутчик, ХХI век)

Это была последняя история, которая приключилась у нас с Вовкой. Он позвонил и попросил триста рублей. Я говорю: подходи к Ингурям, я там через полчаса буду. Встретились мы часов в пять, а было это накануне 9 мая, и Ленинский проспект был совершенно чист – ни людей, ни машин. Стоим, чешем языками, и тут со стороны Ингурей появляется дама, и я краем глаза вижу, что она смотрит прямо на нас. Подходит, просит сигарету, Вовка протягивает, она прикуривает и остается стоять рядом. Мы с Вовкой продолжаем что-то обсуждать.

Вдруг она говорит:

– Ребята, а может пойдем куда-нибудь, выпьем?

Я молчу.

Вовка в ответ:

– Пивка или водочки?

Она:

– Не-е, я пью только вино или коньяк.

Вовка:

– Пивка.

Она:

– Коньяк.

Так они стоят и препираются. В этот момент из-за дома выходит компания молодежи, лет по семнадцати, и просит прикурить. Вовка мгновенно начинает с ними что-то бурно обсуждать, дама стоит молча рядом.

Я говорю:

– Вовка, вы тут болтайте дальше, а мне надо в гости.

Киваю даме и ухожу. Вот и вся история.

Вся, да не вся.

Что это была за дама! Она была поразительно, просто невероятно хороша! Лет 35–40 (мой любимый возраст), изящно одета, в коротеньких брючках, в туфлях на каблуках, и настоящая стопроцентная дама (или на сто процентов умеющая ею притворяться). И вот, пока они препираются с Вовкой, за эти несколько секунд у меня в голове проносится целая лавина мыслей. Причем разговаривает она исключительно с ним, а на меня только искоса посматривает.

«Так, что это такое? Откуда это чудо появилось? Чего она хочет? Почему она подошла?»

А надо сказать, что на Вовке тренировочные штаны, на лице – трехдневная щетина, рубашка на пузе не сходится, а перегаром разит аж до Ингурей. Я-то одет обычно – брючки, рубашечка.

«Какой к черту коньяк?! И вообще, кто она? Нет, не может быть! Это невозможно! И все равно, даже если это так, она что, не видит в каком Вовка состоянии? Нет, невозможно! Путана? Такие бывают на улице, прямо под ногами? А-а-а-а… Бред. Что, жизнь прошла мимо?!»

И тут я понимаю, что если она в следующую секунду просто поманит меня пальцем, я за последствия не отвечаю. Оно может быть и так, что рвану рубашку на груди и пропаду ни за грош. И самое удивительное, она действительно как будто не видит Вовкиных штанов и не чувствует перегара. А он улыбается совершенно обворожительно. Они уже начинают обсуждать, где можно попить этой водки-коньяку…