Егор всё внимательно выслушал, затем пожал плечами, молча взял одной рукой Светкин портфель, другой за руку саму Светку, и так же молча отвёл её на прежнее место за своей партой. Светка не сопротивлялась.

Класс недовольно загудел, а та самая, пострадавшая от тяжёлой Светкиной руки, первая красавица крикнула ему со злостью:

– Тебе что, Воронцов, больше всех надо? Тебе что, наплевать на мнение коллектива?

– Разумеется, – равнодушным тоном ответил ей Егор, и отвернулся.

Драться с Егором из-за «бабских разборок» мальчишки не желали, на подначки типа «любовь-морковь» Егор не реагировал, и постепенно бойкот изжил сам себя, и новая ученица заняла своё собственное место в классе.

А чуть позже выяснялось, что Светка переехала сюда вовсе не случайно, а была приглашена одним спортивным клубом, как показывающая неплохие результаты в академической гребле. И это, наряду с видом плечистых парней, иногда встречавших Светку у школы, полностью отбило желание у кого-либо в школе «разбираться» с новенькой силовым образом, или даже просто ссориться с ней.

Сама же Светка к их завязавшейся дружбе с Егором отнеслась серьёзно; она решила взять под своё крыло «этого малахольного мечтателя», и тень силы самой Светки легла теперь частью и на Егора. Что, наряду с репутацией представителя не самой простой семьи, создавало ему в школе статус своего рода «неприкасаемого», и придавало вес его словам. Впрочем, Егор совершенно не злоупотреблял этим своим положением, держась в стороне от школьных дел. Постепенно Егор уже и сам проникся дружескими чувствами к своей неожиданной защитнице. Она была единственной, с кем он мог свободно поболтать на разные темы, прощая ей вмешательство в его раздумья. Они прикрывали друг друга на уроках, беззастенчиво списывали друг у друга школьные задания, легко на пару лгали учителям или одноклассникам. Они полностью доверяли друг другу, хотя ни малейших романтичных чувств по отношению друг к другу не испытывали никогда. Друг – он друг и есть.

– Ты, Воронцов, меня порой поражаешь! – пробасила Светка, – не мог себе ещё помельче подружку найти!

– Какая была – такую и нашёл, – огрызнулся Егор, – и не «подружку», а «невесту». Глухая ты, что ли?

– И где же ты её нашёл, бедняжку?

– Где-где; на качелях.

– И забрал себе? Вот так просто?

– И забрал себе. Вот так просто. И чего это ты решила, что она от этого стала вдруг «бедняжка»? – оскорбился Егор, – мне вот не показалось, что она стала теперь более несчастной, чем была до нашей встречи.

– Потому, умник, что ты просто толстокожий придурок. Жизни не знающий. Я давно это подозревала. Это тебе пофигу, что другие скажут, а ты представляешь, как задразнят теперь эту твою мелкую и за портфель, и «невесту»? – возмущённо сказала Светка.

– А что плохого-то в «невесте»? – возразил ей Егор, пожимая плечами, – Слово – как слово.

– Это вы там привыкли играть словами в своём писательском кружке, а в реальной жизни слова имеют для нормальных людей ещё и вполне прикладное значение, – постаралась втолковать простую житейскую истину своему непонятливому другу Светка. – Подружку твою в школе теперь непременно начнут дразнить. И она начнёт плакать. А когда она начнёт плакать, то очень быстро решит, что именно ты виновен во всём этом.

– Ты так считаешь? – несколько смущённо сбавил тон Егор, – но я думаю, что она справится. Она умная. ..Хм.. Нда… И духом крепкая.

– «Духом крепкая»! – передразнила Егора подруга, – а чего это ей будет стоить? Эта «крепость духа». А если она сорвётся? Ты снова плечиками пожмёшь и просто выкинешь её из своей жизни, словно ненужный черновик?