Светка пристально и без тени улыбки смотрела на Егора. Он вдруг вспомнил, как плакала Таня там, на скрипучих качелях, сидя в одиночестве под дождём, и ему стало стыдно. Впервые в жизни он взял на себя ответственность за кого-то, вмешавшись в чужую жизнь всерьёз, но что теперь нужно делать он совершенно не представлял.

– Ладно, ладно. Убедила и устыдила. Ты права. Что-то мне и впрямь как-то не по себе стало, – встревожился Егор, видя, что Светка говорит совершенно серьёзно. – Делать-то теперь что?

– Тебе по правде дорога эта девочка? – по-прежнему серьёзно спросила Светка. – Кто она тебе на самом деле? Просто случайно встреченная малявка, мелкий эпизод в твоей ненаписанной книге, или нечто большее?

– Я не знаю, Света, – задумчиво ответил подруге Егор, – у меня странная симпатия к этой девочке. Необычная, да. Я знаком с ней меньше суток, но она совершенно точно не «эпизод». Зато я знаю, что не могу допустить, чтобы с ней случилось что-то плохое по моей вине. И вообще что-то плохое.

– А надо было думать над тем, что говоришь! – назидательно сказала Светка, – кому говоришь и при ком говоришь. А то вам, парням, всё шуточки, а нам, девочкам, слёзки.

– А может я и не шутил, – буркнул Егор, и Светка со злостью хлопнула себя обеими руками по бёдрам, – Нет, ну ты и впрямь придурошный, а? Ну да что теперь с тебя взять! Придётся всё самой за тебя делать. У-у!! – и Светкина ладонь остановилась в миллиметре от затылка Егора.

– Свет, может давай я вас с Таней познакомлю, что ли, – неуверенно потянул Егор, – тебя в школе уважают…

– Не учи учёного, – презрительно хмыкнула Света, – но будешь должен! На свадьбу свидетельницей пригласишь. И попробуй, только, обмануть меня или эту твою Таню. Не посмотрю на нашу дружбу. Класс-то у твоей невесты какой?

– Пятый, вроде. А может и шестой. И букву не знаю, – растеряно сказал Егор. Светка закатила глаза, и махнув на него рукой, исчезла в дверях школы. Впрочем, Егор подруге доверял; если она взялась за это дело, то можно уже не тревожиться так сильно за Таню. А Егор тревожился. И этот факт его самого здорово удивлял и выбивал из привычного душевного равновесия. Однако, школьный звонок вскоре прервал это самокопание Егора, и он поспешил вслед за Таней и Светкой в школу.

Последним уроком была химия. Весь урок Егор сидел, как на иголках, был невнимателен и неаккуратен, и в наказание учитель определил Егора за это в дежурные; убрать класс после урока, собрать лабораторную посуду, реагенты и пр. Прежде Егор лишь привычно пожал бы плечами и невозмутимо принялся за работу, но сейчас его ждала Таня. И как он мог объяснить это учителю? Валентина Степановна была чужда всяких сантиментов; дисциплину и педантичность она полагала основой безопасности при выполнении практических заданий, и необходимым условием для изучения химии вообще. За прегрешения в этой области она наказывала учеников строже, чем за невыученный урок, и Егор совершенно точно знал, что своего решения она не отменит.

Выручила, как всегда, Светка; улучив момент, когда «химичка» вышла в подсобку, она шепнула Егору «Беги!», и начала сама убирать со столов.

– Я не поняла, что за самодеятельность тут? – недовольно поджала губы Валентина Степановна, вернувшись в класс. – Я, кажется, назначила дежурным Воронцова, а не тебя.

– Извините, Валентина Степановна, это я его отпустила, – невозмутимо ответила Света, собирая чашки и блюдца аккуратными стопочками.

– Ты? – изумилась Валентина Степановна, немного даже опешив от такой наглости.

– Я, – повинилась Света. – Дело в том, что это я отвлекала Егора весь урок, и наказание, по справедливости, должно быть мне. А Егор по дружбе и по совести ни за что бы Вам этого не сказал.