К востоку от Запада Владимир Курков

Владимир Курков

К востоку от “Запада”.

“Лишь в борьбе с самим собой мы движемся вперёд…”

Мистер Барсук из “Тоуд-Триумфатор”

Безымянные и обманутые

1

Струящиеся лучи света, заливающие опушку леса, Хельмек чувствовал лучше, чем другие охотники, не открывая глаз, слышат крадущегося в траве кролика. Свет будто проникал сквозь него. Он окрасил землю и деревья золотом, и дальше, там, где кончалось небо, мерцал мягким тёплым свечением. Как и всегда в такие дни воздух был жарким, тяжёлым, наполненный смешавшимися вязкими запахами поникшей травы, равнинных цветов, серебристой пыли, и едва уловимым, но неотвратимо надвигающимся духом грозы.

Хельмек уже давно привык к тому, что лес населён тенями и шорохами. Когда он впервые присмотрелся и прислушался, они заговорили с ним на непонятном, то тихом, то громком размеренном языке. Они поведали ему о бесконечных восходах, и остывающих закатах, о тропах, что ведут далеко, очень далеко, в неведомые земли, где давно не ступала нога путника. По лёгким колебаниям воздуха от крыльев трепещущих мотыльков и стрекоз он услышал, как кто-то подкрадывается. Хельмек вытянул левую лапу, указывая направление, откуда послышался шум. Крадущийся в нерешительности замер, а потом подал голос:

– Ума не приложу, как ты это делаешь.

– Ты пыхтишь, как старый ёж.

– Могу поклясться – я ступал абсолютно бесшумно, ни одна травинка не шелохнулась…

Хельмек повёл носом:

– Будет дождь. – Он наконец открыл глаза и глянул на своего собеседника.

Каит являли точную копию один другого. Оба высокие, поджарые, с большой густой гривой и мощными лапами. Внушительные мускулистые фигуры, словно целиком были слеплены из одних только мышц. Отец стоял, уперев могучие лапы в бока и смотрел вдаль. Так же как и у отца зрачки Хельмека были глубокого тёмно-карего цвета. Задумчиво поскребя гриву за правым ухом Согаал заметил:

– Да, похоже ты прав. – И немного подумав, добавил. – А всё таки, мне кажется ты подглядываешь, не может быть такого, чтобы…

Он говорил что-то ещё, но Хельмек уже не слушал: из леса донёсся другой странный звук, и каит напрягал слух, чтобы понять, не послышалось ли ему.

– … ну так что скажешь? Попробуешь ещё раз, только с завязанными глазами? – Закончил свою речь Согаал. Потом он заметил, что сын не слушает его и смотрит совсем в другую сторону. Он повернулся и тоже расслышал отдалённый хруст и шаги.

Через несколько мгновений на опушку вышел Юккада – правая лапа Согаала. Это был взрослый самец со светлым пепельно-серым мехом. Пока он приближался к ним, Хельмек внимательно изучал его. Брови Юккады были хмуро сдвинуты, а на лице застыло напряжение; его широкая грудь вздымалась и опадала от быстрого бега:

– Шаман ищет тебя. – Сказал он, не доходя нескольких шагов.

– Что-то случилось? – Отец тоже почувствовал дурное расположение духа советника.

– Да. Нечто страшное. Немедленно возвращайся в селение. – На Хельмека Юккада даже не взглянул. Казалось он вообще его не замечает.

Отец кивнул и жестом отослал гонца.

– Нужно идти. – Сказал он, обращаясь к сыну. – Поговорим после.

Хельмек поднялся на ноги и последовал за отцом. Поравнявшись, они пошли рядом.

– Сегодня, минуло вот уже двадцать Кровавых Глаз Дэсэна. – Как бы невзначай заметил Хельмек.

Согаал молча кивнул.

– Помнишь, что ты обещал мне?

Отец смутился. На короткое время он задумался, копаясь в памяти.

– Оружие, отец. – Подсказал Хельмек. – Ты говорил, что теперь я смогу свободно носить оружие, где захочу и когда захочу, а не только на тренировке. Настоящее оружие. Как настоящие воины. И не какой-то там лук, а…

Отец удовлетворённо хмыкнул:

– Да, припоминаю. Пусть будет так. Когда я закончу с делами, можешь выбрать любой клинок из оружейной, нет мы вместе выберем оружие тебе под стать. Но сначала, – тут лицо его помрачнело, – надо узнать, что случилось, и зачем я так срочно понадобился шаману.

Кое-где, в глубине леса, там, куда сквозь лохматые головы грабов и дубов не проникали ласковые тёплые лучи, всё ещё можно было отыскать небольшие голые прогалины. Но уже многие, очень многие луга начали зеленеть, а кое-где уже покрывались пёстрым ковром небесно-голубых васильков и лимонно-жёлтого гусиного лука. Палая листва тихонько шуршала под их босыми ногами, когда они шли по тропинке, между застывшими древесными великанами. И вот они вышли к селению. Да, тут было на что посмотреть. Казалось, над здешним сооружением потрудилось не меньше сотни крепких лап. Хотя, конечно, так оно и было. В вокруг лагеря шёл высокий прочный частокол, надёжно защищающий внутренние постройки, а у его основания, был насыпан вал, который, точно спину дикобраза, усеивали заостренные короткие колья. При постройке лес был отодвинут, и на его месте уже пестрела сочная зелёная трава. К единственным, хорошо охраняемым воротам, вела утоптанная тропа. Вход этот в случае необходимости можно было закрыть. Для этого всего-то лишь понадобилось бы задвинуть две большие тяжеленные створки, но сколько себя помнил Хельмек, ворота всегда оставались открытыми и лишь два или три раза их наглухо запечатывали. Вождь ближайшего к ним племени – Саулк – заключил договор с Согаалом. Согласно ему, каждое из поселений жило и охотилось строго на своей территории. Поскольку границы с тех пор не нарушались, дни обитателей племени протекали размеренно и спокойно.

Тропа расширилась. Согаал и Хельмек оставили ворота и направились к дальней части лагеря – там располагалась хижина вождя. Они проходили мимо невысоких одноэтажных построек, которые щедро украшала деревянная резьба и головы животных. Вообще традиция украшать вход в хижину головой самого большого добытого тобой зверя считалась среди охотников обычной традицией и сам Хельмек часто мечтал о том, как построив собственный дом, он вывесит на всеобщее обозрение какой-нибудь роскошный трофей. Правда пока ему не удалось добыть никого крупнее оленя, но этим заядлых местных ловчих вряд ли удивишь.

“Может быть, когда-нибудь…”. – Думал Хельмек.

Тем временем они приблизились к хижине вождя. Это было самое большое здание в селении. Здесь часто собирались мужчины со всего племени, поэтому со входа гостей встречало просторное помещение с негаснущим очагом в центре. Вокруг пламени располагались мягкие лежаки, на которых было удобно сидеть, пока идёт обсуждение того или иного важного для племени вопроса.

Когда Согаал и Хельмек отодвинули полог и вошли, они обнаружили, что шаман уже поджидает их. Вместе с ним на собрании присутствовали два других воина племени, а также Юккада и Тиок. Рядом с костром лежали два загадочных крупных продолговатых предмета, завёрнутых в грубую холстину.

– Согаал…, – начал было шаман, когда отец и сын уселись, но Согаал тут же перебил его.

– Сначала вы. – Вождь обращался к разведчикам.

– Я патрулировал границы, – начал один из них, – когда наткнулся на Омутику. Он был мёртв. Застрелен в спину. Затем я встретился с Татзу и он рассказал мне, что нашёл ещё одно тело…

– Чьи это были стрелы?

– Догадаться не трудно, о вождь. – Каит положил перед Согаалом две длинных стрелы, одна из которых была сломана пополам. Перья на хвостовике обеих стрел были белые с тёмными продольными пестринами.

Согаал посмотрел на тела погибших воинов. Хельмеку, так же как и его отцу, не составило труда понять, кому принадлежат стрелы, ведь никто из местных охотников не украшает хвостовики перьями чеглока.

– Это какая-то ошибка. – Согаал разжал когти.

Стрелы с сухим шорохом упали на землю.

Шаман, который всё это время нетерпеливо дожидался, когда разведчики закончат доклад наконец выступил вперёд:

– Это ещё не всё, вождь. Я видел знаки. Дурные знаки.

– Расскажи. – Не поворачивая головы, отозвался Согаал, голос его при этом был задумчивый и отстранённый.

– Сегодня утром я раскинул свои ракушки и две самые большие из них упали одна на другую. Сам понимаешь, что это значит, или растолковать тебе?

– Тх-ха! Это может значить, что угодно, – вмешалась Тиок. – Например то, что ты не достаточно хорошо поел с утра.

– Молчи, самка! – Злобно зашипел шаман и бросил на неё такой яростный взгляд, будто хотел прожечь насквозь.

– Достаточно. – Согаал встал. – Я всё увидел. Завтра я отправлюсь к Саулку и спрошу с него за убитых воинов. На сегодня всё. Похороните погибших со всеми почестями.

– Но как же знаки? Неужели ты не понимаешь, что Саулк что-то замышляет. Ведь ракушки сказали…

– Я сказал: достаточно! – Рыкнул Согаал. Шаман моментально затих.

Широкими шагами вождь направился в другую часть дома. Хельмек и Тиок последовали за ним.

– Считаешь, Саулк хочет напасть? – Едва закрыв полог соседнего помещения спросил Хельмек.

– Это всё очень подозрительно. – Ответил отец.

Они уселись на полу, вокруг стола в огороженной части хижины, служившей одновременно трапезной и кухней.

– Верить словам шамана – всё равно что верить в предсказания лягушек. – Вставила Тиок. – Однажды он целый месяц предсказывал дождь, но была лишь только засуха.

Согаал бросил на неё недовольный взгляд, и сдержанно ответил:

– Меня беспокоят не предсказания, а двое убитых.

– Что ты намерен сказать Саулку? На что рассчитываешь? – Хельмек сел напротив него.

– У меня есть основания предполагать, что всё это подстроено, чтобы поссорить наши племена.