– Этот циклоп раньше обитал на вокзале. Сюда перевели. Видишь у ворот двое. У них руки, что мои ноги. Попер докладывать. Придется отстегивать.

 Циклоп подобострастно прошкандыбал к амбалам и задвигал обвислыми губами. Наконец, один из парней лениво махнул рукой, и соглядатай, униженно ссутулившись, поплелся назад. Напоследок запоминающе зыркнул. Пронесло.

 В дороге голову затягивал муторный туман, но малыш, улучив момент, высказал мучившее:

– Те, двое, что у входа на автовокзал, на отнятые у челноков деньги зарегистрируются предпринимателями и будут кричать, что честным путем разбогатели. Да. А кто на самом деле, как мы, зарабатывают, таскают товар рано или поздно разорятся и пойдут к рэкетирам в рабство.

– Нет, немного не так. Это в основном менты доят на выпивку через опустившихся. У них зарплата маленькая. Много так с нас не нагребешь. Хотя Прилипко тоже начинал, собирая дань с комков.

Покимарить не довелось. На таможне заставили вынести злополучную коробку. Мурыжили долго. Отец разглядывал какой-то перечень, кивал на сына. Объяснял, что купил батончики сразу оптом на целый год для детишек, чтобы лишний раз не переплачивать. Ссылался на отсутствие денег и не торопился со взяткой. В это время задержали целую машину с шоколадом, и таможенник поспешно, но назидательно сообщил, что на следующий раз просто так не отпустит.

– Раньше только за водку трясли, – насупил брови отец. – Пора мотаться в Свердловск. Эх, сынок, ты в школе еще все можешь изменить. А вот взрослые то…

 Сон пропал.

– Учиться не дают, работать не дают.

– Мама говорит, надо в Россию перебираться. Многие уже уехали.

– А кто нас там ждет? На пустое место? Здесь хоть дом свой. В России тоже безработных хватает. Конечно, рано или поздно придется. Здесь-то точно для нас никакого будущего не ожидается. Вот заработаем, накопим, а там видно будет.

– Пап, почему одноклассники над умными смеются и тюкают их?

– Не только в школе, у взрослых тоже самое. Умных боятся, вот и тюкают. Боятся, что они найдут выход из любой ситуации, и за ними потянутся люди. Боятся потерять лидерство.

– Поэтому трусливые хамы лишают остальных выбирать то, что им нужно?

– Видишь ли. Основная масса равнодушно наблюдает, как бритоголовые и тупые организуют банды и давят попытки к независимости в зародыше. Середняки заведомо принимают сторону тупых, опускаются до их примитивного стайного уровня. Так легче существовать. Сильным же не нужна стая, нужна свобода.

– А почему мы сами не выпекаем для людей? Лучше же готовить для клиентов свое настоящее печенье, а не перепродавать втридорога безвкусное турецкое.

– Конечно, лучше. И гораздо выгодней наладить свою выпечку. Власти не дадут. Замучают проверками. Если торговать не дают, то производить тем более.

 Так примерно рассуждали они, перебивая друг друга, а вдоль трассы тянулись бесчисленные колки с темными кронами и белыми стволами жалостливых берез.

 Отец не выдержал и все-таки забылся в дреме, засопел. Коля продолжил размышления. Власть, как понятие, он усвоил с малолетства, и она тогда воплощалась в Ельцине. Исходя из слов взрослых, откровенно ненавидевших президента, тот первоначально представлялся ему лютым колдуном, заворожившим огромную страну добрых и отзывчивых людей, и не было спасения от его злых маленьких глаз, от его скрипучего нечеловеческого голоса. Еще более его, маленького, страшил толстый лысый помощник. Когда ребенок слышал по телевизору эти жуткие причмокивания, по спине пробегали мурашки. Казалось, что Гайдар вылезет из экрана и доберется до него, беспомощного и слабого.