От картинки, возникшей в воображении - подруга в пеньюаре наглаживает костюмы моему мужу – в ушах застучал пульс. Хоть и прошло немало времени, все еще было больно. Нужно пореже оставаться наедине с собственными мыслями и побольше работать, чтобы выбить всю дурь из башки. Вот прямо сегодня я и начну!

Мы встали, когда в комнату зашел судья и это единственное, что связывало реальный суд с киношным. Некрасивая казенная мебель, портрет президента за спиной, спертый воздух и не единого человека в черной мантии, парике, с молоточком в руках.

Скрипучий голос судьи прошёлся по нервам железной щёткой, так что пришлось вслушиваться в каждое сказанное слово. Приветствие, вступительная речь, что-то похожее на перекличку и, наконец, он стал читать принесенные мною бумаги.

- У вас нет возражений? – Обратился к мужу.

Я немного напряглась, в ожидании ответа. Олег тянул время. Он задумчиво посмотрел на потолок, потом на снегопад за окном и, наконец, остановил взгляд на моем лице. По его серым безжизненным глазам стало понятно, это больше не тот человек, которого я знала. Другой…опасный и жестокий.

- Вообще-то есть, Марк Борисович.

Внутри меня все оборвалось, я даже не обернулась на звук стукнувшей двери и не посмотрела, кто еще вошел в зал суда. Только когда незнакомец поравнялся с нами, узнала в нем коллегу Олега, неприметного юриста с повадками серийного убийцы и хваткой питбуля. Тот деловито направлялся к столу мужа, пожал ему руку и кивнул в сторону судьи.

- Извините, Марк Борисович, задержался, у дочурки поднялась температура, не мог оставить ее одну, пока не приехал врач.

Моя представитель из интернета устало застонала, и я понимала эту реакцию. Принцип «Спасите котика» о котором мне часто рассказывал Олег. Начать слушание с маленькой победы, которая расположит к тебе систему. Так каждый из коллег благоверного ежемесячно принимал роды на трассе, переводил старушек через дорогу и спасал младенцев из пожара.

Дешевый, но такой рабочий прием. Суровое морщинистое лицо Марка Борисовича расслабилось, и он понимающе улыбнулся. И совершенно не удивился, когда увидел принесенные прокурором Гришей бумаги, только цокнул языком, произнеся многозначительно «однако».

- Мой подзащитный, - начал Гриша, - настаивает, что квартира по адресу Площадь Толстого 3А не может быть поделена поровну, и полностью принадлежит ему- Птахе Олегу Олеговичу. Как и прочее приобретенное в браке имущество.

За этими словами в зале наступила тишина. В таких случая принято говорить, что молния расколола небеса, и раскаты грома оборвали все остальные звуки на полутоне.

В книжках так пишут.

В жизни же я могла выдавить из себя одно единственное слово:

«Кабздец».

Иногда, в минуты душевной слабости, после сложного дня на работе, непьекращаемого нытья или болезней детей, мигрени, я утешала себя тем, что больше не одна и со мною вместе Олег. Он сильный, он смешной, он обязательно поможет.

Иронично, но сейчас я тоже была не одна, в некотором смысле вместе с Олегом.
И он по прежнему сильный.
Без сомнения смешной.
И он меня утопит. Положит здоровую ладонь мне на макушку и будет держать под водой, пока не задохнусь.
Тут, на дне мутного болота, я едва могла расслышать, что говорил юрист мужа. Кажется, зачитывал бумаги о продаже участка Клары Гавриловны, сумма идентичная нашему первому взносу за квартиру.
Конечно, Коломбо! Потому что Свекровь подарила нам эти деньги на свадьбу!
Я все ещё не понимала, о чем толкует Гриша Мезенцев. Ничего не замечая вокруг, я пыталась поймать взгляд Олега. Тот глядел куда угодно, но только не на меня: на руки, нервно отстукивающие ритм по столу, на раскидистое дерево за окном, на судью. В конце концов, почувствовав что я не сдамся, он поднял глаза и посмотрел в нашу сторону.