1. Ограниченное число рабочих площадок

Знаете, как отличить комика от бездомного в Питере? Бездомный хотя бы может занять скамейку.

Мы все стоим в очереди за пятью минутами на сцене, как совковые бабушки за туалетной бумагой. Только вместо бумаги – шанс сказать: «Привет, я тоже ненавижу свою жизнь!»

(Делаю паузу, достаю из кармана листок, преувеличенно изучаю его.)

О, смотрите! Это расписание клуба. Видите? С 8 до 9 – «Начинающие». С 9 до 10 – «Отчаявшиеся». С 10 до утра – «Те, кто уже мёртв внутри, но ещё дышит».

Новички забирают эфирное время

Новички в стендапе – это как дети в ресторане: все мило улыбаются, пока они не начинают орать про анальные свечи.

(Изображаю новичка с микрофоном, дрожащим голосом.)

«Эм… Привет… Я тут подумал… А что если… котики?.. Нет? Ладно… Тогда про мою девушку… точнее, про то, что её нет!»

(Резко бросаю микрофон на пол. Пауза. Поднимаю, глажу его, как испуганного щенка.)

И знаете, что самое ужасное? Через год этот человек будет умнее меня. Потому что я всё ещё здесь.

Зависимость от ведущего шоу

Ведущий шоу – это как проводник в джунглях. Только вместо мачете у него

– шутки про Tinder, а вместо компасa – бутылка дешёвого виски.

(Изображаю ведущего, который уставился в телефон.)

«Э… Привет, я Джейк… Эм… Вы знаете, как трудно быть геем в провинции? Нет? Ну… я тоже. Ладно, вот ваш комик… или как его там».

(Поворачиваюсь к воображаемому Джейку, шепчу.)

Спасибо, Джейк. Теперь я чувствую себя как Шекспир после того, как его представили: «Эээ… это Билл! Он пишет… ну, тексты!»

Проблема уникальности

Уникальность в стендапе – это как поиск вайфая в пустыне: все говорят, что

он есть, но это ложь.

(Достаю воображаемый список «уникальных тем», зачитываю с фальшивым восторгом.)

*«Топ-5 тем 2025 года:

– Я ненавижу работу.

– Алгоритмы меня подслушивают.

– Я ненавижу алгоритмы.

– Алгоритмы ненавидят меня.

– Авокадо!»*

(Рву листок, бросаю об пол.)

А потом мы удивляемся, почему зрители смеются только тогда, когда мы роняем микрофон.

(Ухожу за кулисы, тут же возвращаюсь с табличкой «Продается». )

Кстати, если вам понравилось – это был циничный комментарий к системе. Если не понравилось – я продаю свою душу. Уже в рассрочку.

Как я перестал спать и начал ненавидеть оба своих «я»

(Выхожу на сцену, несу в одной руке ноутбук с наклейкой «Hello World», в

другой – микрофон. Ставлю их на табуретку, смотрю то на один предмет, то на другой, как будто выбираю между жизнью и смертью. Пауза. Настолько долгая, что кто-то из зала кричит: «Включите ему Zoom!»)

IT-шники в стендапе

Знаете, что общего между кодом и шуткой? И то, и другое работает, только если удалить всё лишнее. Но в коде ошибки вызывают панику, а в стендапе – смех.

(Открываю ноутбук, преувеличенно печатаю, бормочу.)

«Если… user.getMood () == „депрессия“: print („А вот про моего кота!“) else: print („Сейчас будет смешно, блять!“)»

(Резко захлопываю крышку.)

Вот она, правда: я пишу на Python днём и кривляюсь ночью, чтобы доказать, что я человек. А потом ChatGPT пишет шутки про котов лучше меня.

Семейная жизнь

Девушка говорит: «Ты проводишь больше времени с микрофоном, чем с нами!»

(Изображаю диалог, перебегая с края на край сцены.)

– Это не микрофон, это… э… моя вторая семья!

– Поздравляю, скоро у тебя будет второй развод.

– Но я же шучу про тебя в каждом сете! Это же романтика!

– Нет. Это харассмент.

(Сажусь на пол, глажу воображаемую кошку.)

Теперь мои дети думают, что папа – это голос из колонки: «Привет, я уехал шутить. Вернусь никогда».

Постоянное обучение

Каждый день я учусь: утром – как заставить нейросеть не глумиться над моими шутками, вечером – как заставить аудиторию глумиться над ними.