После этой экспедиции, более важной, чем трудной, Веспасиан, приглашенный царем Агриппой, прибыл в Кесарию Филиппову, близ истоков Иордана, и провел там двадцать дней в празднествах и увеселениях. Помимо общего интереса угодить ему, Агриппу двигал и личный мотив: Тивериада и Тарихея, два важнейших города его владений, не были ему вполне покорны, и он желал, чтобы Веспасиан привел их к повиновению. Поскольку речь шла об ослаблении сил мятежников, а интересы римлян совпадали с интересами Агриппы, полководец легко позволил себя убедить. Он вызвал войска, оставленные в Кесарии Палестинской, соединил их с теми, что стояли в Скифополисе, и двинулся сначала к Тивериаде.

Этот город, как и большинство других в Галилее и Иудее, был разделен на две партии. Мятежники жаждали войны, народ же и благоразумные люди понимали, что безопасность возможна лишь в покорности и мире. Приближение римской армии укрепило позиции последних, и хотя мятежники сначала оскорбляли разведывательный отряд, мирные жители, заручившись через Агриппу обещанием хорошего обращения, открыли ворота Веспасиану. Тот сдержал слово: избавил город от разграбления и оставил стены нетронутыми.

Тарихея оказалась не столь легкой добычей. Мятежники из Тивериады и окрестностей укрепились в этом хорошо защищенном месте, а на Геннисаретском озере, омывавшем город, у них было множество лодок, готовых послужить им убежищем в случае поражения на суше или даже для боя.

Дерзость этих авантюристов была чрезвычайной, и один из их отрядов напал на римлян, разбивавших лагерь в виду города. Поскольку их вовсе не ожидали, они сначала нарушили работу строителей и частично разрушили укрепления, но не выдержали вида легионов и, преследуемые с мечами в спину, спаслись в лодках, о которых я только что упомянул.

Другое, гораздо более многочисленное войско выстроилось в боевой порядок на равнине. Тит, приблизившись к ним с шестьюстами отборными всадниками, обнаружил их в столь боевой готовности и столь уверенными в своем численном превосходстве, что запросил подкрепления. Веспасиан приказал выделить четыреста всадников и две тысячи лучников, чтобы присоединиться к нему под командованием Траяна и другого офицера. Получив это подкрепление, Тит атаковал врагов, возглавив своих воинов, и благодаря преимуществу дисциплины и порядка без труда разбил нестройную толпу, обладавшую лишь необузданной и плохо управляемой отвагой. Тем не менее, он не смог помешать беглецам укрыться в городе, хотя и пытался отрезать им пути отступления. Однако их поражение подорвало их авторитет: народ, желавший мира, осмелился поднять голос против мятежников.

Таким образом, в городе начался раскол, вылившийся в угрозы и крики, которые были слышны даже за стенами. Тит решил, что настал благоприятный момент для штурма, и, сев на коня, подошел к городу со стороны озера. При виде римлян в Тарихее воцарился ужасающий хаос. Мятежники либо бежали, либо, если не могли этого сделать, готовились к обороне. Жители же оставались спокойными, полагая, что им нечего бояться римлян, против которых они никогда не собирались восставать. Их надежды не обманули: как только Тит овладел городом, он отделил невиновных от виновных. Последних перебили, а остальным даровали полную безопасность для их жизни и имущества.

Веспасиан, узнав о взятии Тарихеи, прибыл в город, восхищенный успехами и славой, которые стяжал его сын. Чтобы завершить победу, он решил очистить озеро от разбойников, которые в большом количестве укрылись в лодках и, сохраняя боевой дух, скорее готовились к атаке при удобном случае, чем к бегству на другой берег. Они действительно дождались, пока Веспасиан построит флотилию, и, когда она вступила с ними в бой, приняли вызов и сражались отчаянно. Ни один из них не спасся: все погибли либо от вражеских стрел, либо утонули, а их число вместе с убитыми в сухопутных сражениях составило шесть тысяч пятьсот человек.