В комнате хохотала дочь, подпевая мультикам. А Светлана смотрела, как пена поднимается в кастрюле, и чувствовала… не ужас. Не тревогу. А ясность.

"Если это была не я… Тогда кто?" И внутри – почти шёпотом, с лаской и болью одновременно, прозвучал ответ:"А если это всё-таки ты? Там. Тогда. ." Она прижала руки к груди. И заплакала. Беззвучно. Не от страха. От памяти.

И впервые – почти с нежностью – вспомнила тот клубничный вкус. Смертельный. Сладкий. Варенье было готово.

.

ГЛАВА 4. По ту сторону памяти.

Шло время, и однажды Светлане в руки попала необычная книга. Она была не из тех, что читают на одном дыхании, скорее – её следовало смаковать, словно редкое вино. Книга рассказывала о путешествиях. Но не о тех, где самолёты рассекают небо, а о других – глубоких, интимных странствиях, происходящих благодаря регрессионным воспоминаниям. С каждой прочитанной страницей глаза Светланы раскрывались всё шире от удивления и невероятного облегчения. Оказывается, то, что она пережила, вовсе не было мистикой или плодом её раненой психики. Это, как утверждал автор, было свойством нашего рептильного мозга, способного создавать подобные «воронки» воспоминаний, порталы в глубочайшие слои коллективной памяти.

Она погрузилась в чтение с жадностью человека, который наконец-то нашёл ответы на вопросы, мучившие его годами. Каждая история, описанная в книге, становилась для неё почти личной. Светлана узнавала в чужих подробностях что-то до боли знакомое, какой-то неуловимый отголосок собственных переживаний. Она читала о женщине, которая во сне видела себя во французском аббатстве XIV века, ощущала прохладу камня под босыми ногами и слышала пение, от которого наяву по телу пробегали мурашки. И Светлана вспоминала свои яркие сны, в которых она чувствовала запах давно потухших костров и слышала смех, не принадлежащий её современности.

Или история мужчины, который в состоянии транса пережил гибель на тонущем корабле в XVII веке, и потом, проснувшись, боялся воды, хотя в этой жизни никогда не имел фобии. У Светланы по спине пробегал холодок: сколько раз её необъяснимые страхи, внезапные приступы тревоги казались беспочвенными? Теперь она начинала догадываться, что это могут быть тени из чужих, или, возможно, своих прошлых жизней, пробивающиеся сквозь завесу времени.

Книга описывала случаи, когда люди внезапно начинали говорить на языках, которые никогда не учили, или обладали знаниями, которые не могли получить в этой жизни. Светлана вспоминала, как после аварии у неё обострилась интуиция. Она начала чувствовать людей – их скрытые мотивы, их невысказанные желания, их истинную суть. Это было похоже на невидимый радар, который иногда включался без её воли, принося не только понимание, но и боль. Иногда ей казалось, что она слышит мысли окружающих, и это было невыносимо. Возможно, это тоже были те самые «свойства» рептильного мозга, о которых писала книга?

Автор книги проводил параллели между этими воспоминаниями и дежавю, объясняя, что это не просто совпадения, а короткие, почти мгновенные вспышки нашей древней памяти. Читая это, Светлана часто останавливалась, прикрывая глаза, и перед её внутренним взором проносились сотни таких моментов. Вот она заходит в старинное здание в другом городе, и кажется, что уже была здесь. Вот незнакомый человек улыбается ей, и в его взгляде мелькает что-то, что заставляет сердце сжаться от узнавания.

Эти чужие истории, эти отголоски прошлого, описанные в книге, не только не пугали её, но и давали огромное чувство освобождения. Она не была сумасшедшей. Она не была одной. Были другие, кто чувствовал то же самое, кто видел и слышал нечто за гранью обыденного. Это давало ей силы не только принять свой опыт, но и осознать его ценность. Она перестала искать объяснения своих «странностей» в травме или сдвигах психики. Теперь она видела в этом проявление чего-то гораздо большего, глубокого и таинственного, присущего человеческой природе.