И будет Он всё во всём Илья Ковальчук

«Если кто-то сможет с очевидностью доказать мне, что я неправильно сужу или действую, то я с радостью изменюсь, ибо я ищу истину, а от истины ещё никто никогда не терпел вреда. Терпит же вред тот, кто упорствует в своём заблуждении и невежестве.»

– Марк Аврелий

Если вы человек, стремящийся к истине, ценящий рассудочность и ясность мысли, то логика – это один из важнейших ваших инструментов. Не единственный, но фундаментальный. Благодаря ей мы различаем обоснованное и произвольное, последовательное и внутренне противоречивое. Она позволяет нам строить связи между мыслями, видеть, к чему ведут наши посылки и какие выводы из них неизбежны.

Логика – это не формальность и не застывшая система. Это способность мыслить стройно, последовательно и честно. Там, где нет логики, рассуждение превращается в поток несвязанных мнений. Там, где она есть – возникает структура, с которой можно работать, спорить, соглашаться или опровергать.

Даже в тех сферах, где наша логическая интуиция оказывается ошибочной – например, в квантовой физике – сохраняется внутренняя логика. Она может быть отличной от повседневного опыта, но она непротиворечива внутри своей системы. Это показывает: логика – не догма, а живая способность к выстраиванию непротиворечивых моделей. Она может не охватывать всё, но без неё невозможно ничто, что стремится быть осмысленным.

Примечание:

Логика не является гарантией истины. Существуют логически стройные конструкции, основанные на вымышленных допущениях. Однако когда логическая структура выстроена на правдоподобных, понятийно ясных и наблюдаемых посылках, её выводы приобретают обязательную силу.

Если в рассуждении нет ошибки – ни в посылках, ни в логике – то отказ принять вывод означает отказ от честности. Это не вопрос мнения, а вопрос интеллектуальной порядочности.

Этот текст – не упражнение. Это приглашение. Возможно, оно покажется резким. Но оно не требует ничего, кроме одного: быть честным с собой.

Если вы не согласны с изложенным, покажите ошибку – в посылках или в рассуждении. Если не можете – признайте вывод.

Или откажитесь от логики как критерия вообще.

Но в этом случае не говорите, что ищете истину.

Мы наблюдаем, что человек не создаёт идеи ex nihilo – из ничего. Любая идея либо:

основана на опыте (эмпирия),

либо построена логическим или образным синтезом уже имеющихся понятий.

Даже фантазия (единорог, дракон, Бэтмен) – это комбинация элементов, воспринятых ранее. Новизна идей рождается не из пустоты, а из переосмысления уже воспринятого. Это касается не только образов, но и понятий, в том числе абстрактных.

Пример: математика. Абстрактные идеи, такие как корень из двух, бесконечность, или число π, на первый взгляд кажутся "чистыми" и независимыми от опыта. Однако они возникли не сами по себе. Люди начали считать конкретные объекты: овец, зерно, дни. Они начали фиксировать счёт – появились числа. Потом они заметили, что счёт подчиняется закономерностям. Началась алгебра. Появилась геометрия, когда нужно было мерить поле. Измерение диагонали квадрата и привело к идее иррационального числа. Идеи ушли в абстракцию – но родились из опыта и потребности в практическом взаимодействии с реальностью.

То же касается любых понятий: справедливость, любовь, причинность. Их можно развить, обобщить, философствовать о них – но они восходят к опыту и к взаимодействию с конкретным.

Отсюда вытекает и следующее: идея о существовании Бога как первопричины – также должна восходить к какому-либо взаимодействию, либо внешнему, либо внутреннему. Она не могла быть выдумана без какой-либо основы. Если её нельзя свести к обобщению опыта и она не вытекает из логики – значит, её источник должен быть иного рода. Это подводит нас к следующему разделу: к вопросу о том, каким образом вообще могла появиться идея Бога как первопричины.

ВОЗРАЖЕНИЕ 1 (Против принципа возникновения идеи Бога):

Пример с идеей Бога как всемогущего, всезнающего, вневременного субъекта противоречит заявленному принципу. Ведь древние люди наблюдали гром, молнии, болезни – и, не понимая природы этих явлений, из страха и непонимания придумали богов. Разве это не пример идеи, возникшей без опыта?

В этом есть доля истины, но она не противоречит заявленному принципу. Люди могли приписывать агентность явлениям, которые не понимали – но это не создание идеи из ничего. Это ошибочная интерпретация реального события, на основе уже известных элементов: страха, силы, голоса, власти. Даже "бог грома" – это комбинация ощущаемого и антропоморфного, а не новая сущность.

Более того, сам антропоморфизм – это механизм, основанный на уже известных формах. Мы воспринимаем в неодушевлённом – черты одушевлённого, только если уже сталкивались с одушевлённым. Мы видим собаку в тени, потому что знаем, как выглядит собака. Мы ошибочно принимаем камень за лицо – потому что знаем лица. Но невозможно принять кружку за живое существо в форме кружки, если мы никогда не видели таких существ. Мы не наделим сознанием форму, о которой у нас нет никакой памяти. Поэтому даже "ошибочный" антропоморфизм всегда вторичен: он требует наличия первичного опыта, ведь сам по себе антропоморфизм невозможен без доантропоморфного опыта. Чтобы даже ошибочно приписать природному явлению такие качества, как намерение, воля или власть, человек уже должен иметь в своём опыте образы личностей, способных действовать, влиять, наказывать или заботиться. Он должен знать, что существует кто-то, кто может хотеть и делать. Без этого фона сознание просто не сможет выдать подобную проекцию. Идея Бога, даже в наивной мифологической форме, требует наличия представлений о действующих субъектах и иерархии. И да, человек действительно видел, что кто-то может быть вождём, наказывать, заботиться, влиять. Но здесь важна другая грань: даже если человек наблюдал власть, он никогда не видел, чтобы кто-то своей волей вызывал гром, молнии или смерть. Ни один агент, ни один вождь, ни один живой субъект не совершал ничего подобного. Следовательно, приписывание таких явлений субъекту – не основано на эмпирическом наблюдении за действиями других агентов. Это шаг в область, для которой нет эмпирических аналогов. Качественно иной уровень проекции: человек не просто расширяет наблюдаемое, он вводит категорию, отсутствующую в опыте. А значит, даже ошибочная идея Бога – не могла быть выведена исключительно из комбинации знакомого. Она требует, как минимум, чуждого элемента, не полученного из опыта, но привнесённого откуда-то ещё. Без этого – нечего приписывать. А если идея включает в себя всевластие, беспричинность и вечность – значит, её корень должен лежать вне эмпирического опыта, потому что ни один человек никогда не наблюдал ничего, обладающего этими качествами.

Сознание человека устроено таким образом, что, сталкиваясь с новым и непонятным, оно всегда стремится объяснить это через уже знакомые формы. Если новое полностью выбивается из привычного, то человеку свойственно придумывать для него отдельное имя или понятие, которое ограничено исключительно этим объектом или феноменом. Так появляются определения вроде "молния", "гром", "землетрясение" – они указывают на само явление, но не выходят за его пределы. Если бы древний человек увидел молнию, он бы, как правило, дал ей “имя”, не пытаясь связать её с абсолютной волей или беспричинным источником. Это означает, что идея о Боге как первопричине не могла быть следствием только наблюдения за явлениями природы. Она предполагает совершенно иную категорию мышления, которую невозможно построить лишь на внешних впечатлениях.

ВОЗРАЖЕНИЕ 2: (О появлении идеи первопричины )

А вдруг мозг просто случайно выдал идею, как сбой в работе нейросети?

Подавляющее большинство заблуждений о мире человечество со временем отвергло – особенно те, что касаются устройства реальности. Земля – плоская? Опровергнуто. Земля – центр Вселенной? Устарело. Мир состоит из четырёх стихий? Заменено молекулярной и атомной моделью. Болезни от злых духов? Переписано микробиологией. Люди ошибались – и отказывались от ошибочного, когда сталкивались с опытом и логикой.

Однако на этом фоне одна идея, возникшая задолго до появления науки, не только не исчезла, но – напротив – приобрела прочность. Это идея Первопричины: представление о том, что у всего сущего есть начало, и это начало само не имеет причины.

Долгое время наука, напротив, обходилась без такой идеи. Господствовали представления о вечной Вселенной – от Аристотеля до Ньютона и Лапласа, а позже – модели стационарного состояния, где Вселенная не имела ни начала, ни конца. В таких рамках идея первопричины казалась метафизической спекуляцией: если всё всегда было – зачем спрашивать, откуда всё?

Но открытие Большого взрыва кардинально изменило контекст. Современная космология утверждает, что пространство, время, материя и энергия возникли из состояния сингулярности – точки, в которой привычные физические законы ещё не действуют, а сами причинно-следственные связи невозможны. Законы природы начинают работать только после начала, но не до него.