Индийская религиозная традиция является основой индийского общества. Она состоит из священных писаний и устных преданий, передаваемых из поколения в поколение по беспрерывной цепи; религиозные тексты делятся на шрути и смрити. Термин шрути закреплен за тем, что считается основополагающим откровением, в то время как к смрити относят все остальное – например, литературные дискурсы и комментарии к писаниям многочисленных индийских святых и пророков, составленные на протяжении последних двух тысячелетий. Веды – хвалебные гимны, которыми сопровождаются священные ритуалы, – почитаются как наиболее священные. Столь же религиозным по преимуществу является содержание великих эпических поэм.

Писания Великого Гермеса Трисмегиста являются компиляцией философии герметизма, берущей начало в религиозных мистериях Древнего Египта (5500 г. до н. э. – 100 г. н. э.). Герметизм был популярен в период становления философии ранней Греции (900 г. до н. э. – 200 г до н. э.) и христианства (100 г. до н. э. – 450 г. н. э.). Множество версий древнеегипетской Книги исхода при свете дня, начиная с Текстов египетских пирамид, суть древнейшие из всех известных памятники религиозно-философской мысли. Появившись во времена ранних древнеегипетских династий (5500 г. до н. э.), Тексты египетских пирамид описывают путешествие человеческой души в мире после смерти и учат тому, что следует знать и делать еще при жизни, чтобы после смерти «выйти» в свет «дня» (жизнь истинную, вдохновение, самопознание, вечное блаженство, воскрешение, просветление).

Рассмотрим в свете сказанного еще одну немаловажную проблему, фокусом которой является скорее психологическое значение мифологии, религиозного символизма и религиозных ритуалов, нежели их исторические или этнические характеристики[4]. Такая психомифологическая точка зрения вполне адекватна по отношению к гностическим христианским текстам. Очевидно, что многие традиционные библейские тексты обязаны своим возникновением гностическому мироощущению и пониманию, но в определенные моменты претерпели изменения и собственно вульгаризацию, что привело к двусмысленности их восприятия и оценки, когда акцент был смещен с мистической значимости текстов на их исторический аспект. Например, идея самоспасения посредством практики того учения, которым было христианство до появления Римско-католической церкви, позднее была трансформирована ее авторитетами в идею невозможности спасения иначе как посредством Церкви.

Приведу две цитаты. Первая представляет собой первоначальный гностический текст, вторая – закрепленную в Библии его подачу авторитетами ортодоксального христианства. В том виде, как этот отрывок представлен в Библии, он лишен не только глубинного значения, но и самой возможности индивидуальной его интерпретации каждым последователем христианства, будучи сведен лишь к официальной, ортодоксально-церковной точке зрения. Иными словами, именно ортодоксальная церковь инспирировала первое сектантское движение в христианстве с того момента, когда решила отмежеваться от иных, кроме церковного, толкований христианского вероучения. Неудивительно, что узкоортодоксальное движение в развитии христианства стало оппозиционным по отношению к гностическому или психомистическому движению, коренящемуся в религии Древнего Египта, йоге, индуизме, даосизме и буддизме, которые являются полноценными философскими учениями, поскольку вполне отвечают требованиям индивидуальной практики и самотрансформации и ведут к мистическому духовному пробуждению.