– Хорошо, – согласилась я. – А кто такой Крис?

– Тот, кто спас тебя. Кристиан Деламейн.

Вот, как зовут незнакомца, от присутствия которого кровь стынет в жилах.

Смириться с тем, что мне сотрут память, было даже проще, чем признать тот факт, что наш мир – не единственный. Я сидела в столовой, которая ничем не отличалась от подобных заведений в любом американском городке. Лениво ковыряя картофельное пюре, размышляла над тем, как буду оправдываться перед ректором, которому должна сдавать зачет…

Хотя, какая разница, если я об этом не вспомню?

– Не занято? – вторгся в мои размышления низкий голос.

Я подняла голову и увидела перед собой дружелюбно настроенного мужчину. Навскидку ему можно было дать лет пятьдесят. Зеленые глаза участливо изучали мое лицо, а губы растянулись в приветственной улыбке.

– Нет, не занято. Можете сесть тут, – вежливо ответила я, и вернулась к «расчесыванию» пюре одноразовой вилкой.

– О, благодарю, – он уселся и протянул мне руку. – Фрэнсис Горман.

– Джиллиан Колдер, – я приняла рукопожатие.

– Давненько старик Диксон не брал новичков, – как бы между прочим заметил Фрэнсис, зачерпывая пластиковой ложкой суп-пюре. – В каком блоке?

– Блоке? – переспросила я.

– О, так тебя еще не распределили? – удивился мужчина.

Его способность есть и разговаривать, не вызывая при этом отвращения, поражала. Обычно, когда люди болтают во время трапезы, еда разлетается в разные стороны.

– Нет… наверное…

– Фрэнк! Ну чего ты пристал к девочке? – к нам присоединилась Глэдис с подносом, полным выпечки.

Нос учуял манящий аромат ванили.

Синабон!

Бухнув поднос перед моим носом, Глэдис деловито подсела к Горману и пихнула его в бок.

– Джилл, дорогая, он тебя еще не доставал своими россказнями о ко́рхах и го́рхах?

Я смущенно помотала головой. Понятия не имею, кто это.

– И ничего не россказни, Глэдис, – поучительно парировал он. – Я считаю, что все должны понимать разницу между этими двумя удивительными видами. Их же практически не осталось ни в одном мире!

Глэдис фыркнула.

– Тебе повезло, что шеф не выдал официальный запрет на выслеживание и полевые изучения этих особей. Иначе досталось бы тебе, – в ее голосе послышались нотки беспокойства.

Когда долго живешь с человеком, поведение которого становится непредсказуемым, поневоле становишься эмпатом. Я научилась распознавать эмоции окружающих по их повадкам, а по курсу социологии нам не раз давали задание на изучение литературы, которая помогает определить эмоциональное состояние по невербальным жестам человека. И вот, смотря на Глэдис и Фрэнка, я могла предположить, что эти двое неравнодушны к друг другу. Было в их перепалке что-то уютное, родное.

– Все ты ворчишь, – с заботой пробормотал Горман.

– Потому ты до сих пор и дышишь, что ворчу, – подмигнула ему Глэдис. Потом она спохватилась и переключила внимание на меня. – Детка, угощайся!

Взгляд упал на аппетитные булочки. Каким бы ни был полезным салат, тушеное мясо и картофельное пюре, а с выпечкой ничего не сравнится. Особенно с булочками.

Впившись зубами в сдобное тесто, не удержалась от удовлетворительного стона.

– Глэдис, – обратилась я к ней, прожевав первый кусочек, – булочки восхитительны!

– У Глэдис золотые руки, – с теплотой проговорил Фрэнк, протягивая руку к подносу.

Врач ловко стукнула по ней.

– Холестерин, Фрэнк! – Мужчина смерил ее умоляющим взглядом, отчего она сдалась. – Ладно. Но только одну!

Со счастливой улыбкой он тоже принялся за булочку. Услышав довольное «М-м-м!», я невольно заулыбалась. Все любят выпечку, а кто утверждает обратное, тот просто ее никогда не пробовал.