Хранители миров Юлия Легина

Эту книгу я посвящаю тебе, дорогой читатель.

Разум бессилен перед криком сердца.

Альбер Камю

Костюм. Сколько он себя помнил, на нем всегда был этот костюм. Черный с серебряными запонками на такой же черной рубашке. Дорогие туфли ступали по мраморному полу, разнося еле уловимый шелест от приглушенных шагов. Даже с самой размашистой походкой его сложно услышать. Этот навык он приобрел за долгие годы службы в Штабе.

Мужчина остановился у двери с табличкой «Эверетт Диксон». Постучав два раза, он, не дожидаясь ответа, зашёл внутрь. В стандартном кабинете, состоящем из широкого книжного шкафа, мини-диванчика, кресла и письменного стола, стоял и вчитывался в отчёт мужчина в очках, чьи виски уже тронула благородная седина.

– Проходи, Крис, – не глядя на него, сказал стоящий.

Вошедший вольготно расположился на мини-диванчике, издав при этом еле слышный скрип роскошной кожи, которой была обтянута мебель.

– Я готовился к заданию, – отчеканил ледяным голосом Крис.

– Кристиан, твоя миссия переходит к Руду.

Верхняя губа едва дернулась, а внутри разгоралось раздражение. Однако, внешне Кристиан никак не дал понять собеседнику, что его что-то волновало. Карие глаза оставались неподвижны. Он даже не моргнул.

Уэсли Руд.

Вечный выскочка, пытающийся казаться умнее и лучше Кристиана во всем. Вот только равных ему не было. Пока Руд чесал языком и вел обольстительные беседы, Кристиан Деламейн занимался делом, повышая свой рейтинг, а вместе с ним и гонорар за выполненные задания.

– Я бы не стал тебя дергать без веского повода, но у нас чрезвычайная ситуация, – Эверетт отложил отчет и проследовал к столу. Взял графин и налил янтарную жидкость в два стакана. Закинул в каждый по кубику льда и протянул один стакан Деламейну.

– Статус?

– Альфа.

Кристиан залпом осушил стакан и вернул владельцу. Эверетт смерил стакан скептическим взглядом и посмотрел на Кристиана удивленно.

– Не помню, чтобы тебя останавливали опасности статуса Альфа.

– Не помню, чтобы они случались так часто, – парировал Деламейн.

– Тем не менее, друг мой, тебе придется отправиться туда и выяснить, откуда появился разлом. Координаты отправил на твои часы.

Кристиан вздернул правую руку и, разглядев время и место, едва заметно дернул носом в знак раздражения.

Легкий треск разбавил тишину осенних сумерек близ колледжа Спрингфилда. Досадно поморщив нос, я остановилась и приподняла ногу, пытаясь оценить масштаб катастрофы. Она оказалась менее приятной, чем того хотелось, но факт налицо – каблук безвозвратно отломился. Оглянувшись, я убедилась, что по территории кампуса никто не передвигался, а значит, никто не заметил случившийся конфуз. Лишь немного покачивающиеся деревья по бокам от тротуара были немыми свидетелями произошедшего.

Попытки приделать каблук на место, где торчали остатки скобы, не увенчались успехом, и я уже приготовилась смириться с неудачей. До общежития идти минут десять, если никого по пути не встречу, это будет прекрасно.

Я размышляла о своем будущем, потому что о прошлом думать не хотелось. Его стоило забыть раз и навсегда. Но так уж повелось, что плохие воспоминания всплывали куда чаще, чем успевали появляться хорошие. Одно из них – поступление в колледж, который находился в десяти часах езды от родного штата. Я гордилась собой – смогла покинуть ненавистный дом. Живой…

Сделав пару пробных шагов в испорченной обуви, я насторожилась.

Впереди едва заметно шевелился боскет.

Покрутив головой, снова убедилась, что рядом никого нет – часть студентов все еще присутствовала на поздних занятиях, а другая часть готовилась к сдаче сессии, так что безлюдность в такие дни была обыденностью.

Лишь несколько человек знали, что я буду идти здесь в такой час.

– Билли, это ты? – неуверенно позвала я.

Ответом послужила возня, сопровождаемая шорохом листьев, встревоженных легким ветерком.

– Билли, если ты решил меня так напугать, то у тебя ничего не выйдет, – скучающим тоном произнесла я.

Из-за ровно подстриженных кустов показалась угрожающего вида фигура. Свет от уличного фонаря не дал разглядеть ее подробнее. Фигура миновала боскет и двинулась по направлению ко мне.

– Билли, прекращай, – устало сказала ему, помотав головой. – У меня завтра пары с утра, а к ним еще надо подготовиться. Ну же, снимай дурацкий костюм и заканчивай спектакль.

Фигура остановилась точно под фонарем, так что я смогла разглядеть ее. Матовая черная кожа, мускулистые руки и ноги, из которых прорастали толстые когти, кожистые крылья за спиной и лицо, на котором отсутствовал нос, а пасть украшена острыми зубами.

Я забыла, как дышать. Мысль о том, что это – не Билли, была успешно сбита другой: что это за существо?

Мозг перешел в активный режим, заставляя голову холодеть. Эта особенность многолетнего опыта оказалась сейчас как никогда кстати. Порывшись во внутреннем кармане куртки, достала баллончик с перцовым газом и выставила руку перед собой, готовая в любой момент атаковать.

Мне было до одури страшно, но желание защитить себя оказалось сильнее.

Существо переводило взгляд с моего ошалелого лица на баллончик, после чего взревело и бросилось вперед. Я не успела даже шаг назад сделать, как была повалена на брусчатку мускулистым монстром. Руки оказались прижаты к земле. Беспомощно трепыхаясь под ним, уже ощущала смрадное дыхание на своей шее. Тогда мне ничего не оставалось, как зажмуриться и приготовиться к неизбежному.

Секунда…

Две…

Три…

Ничего не происходило. Монстр затих, запредельной тяжестью наваливаясь на меня. Я практически ощущала, как трескаются ребра и из легких выходит последний воздух.

Послышались легкие шаги, после которых некто стал стягивать монстра с меня. Когтистая черная лапа прошлась по горлу, оставляя неглубокие царапины. Я была настолько шокирована, что не заметила этого. Несколько секунд судорожно хватала ртом воздух, продолжая лежать на холодной брусчатке.

Надо мной склонился молодой мужчина в строгом черном костюме-тройке. Он холодным взглядом обсидиановых глаз всматривался в лицо. Я хоть и ошеломилась происходящим, но его не боялась, а наоборот – с вызовом ответила ему таким же неприступным взглядом.

Внезапно он присел на корточки и протянул руку в перчатке.

Внутри разразилась настоящая битва противоречий.

Я не знаю, кто этот тип и почему он спокойно реагирует на…

А что это за тварь вообще?

С другой стороны, убивать вроде бы не собирается, стало быть, помочь хочет.

– Ты слишком спокойно реагируешь для той, на кого напала иноземная тварь.

От его стального голоса заморозились все внутренности. Теперь поверженный монстр уже не казался таким страшным. Теперь я боялась мужчину в костюме.

И что теперь делать? Не подавать ему руку? Или согласиться с его желанием помочь?

Я выбрала второе.

Вкладывая свою дрожащую руку в его широкую ладонь, медленно поднялась.

От смешанных мыслей и пережитых эмоций я не выдержала и согнулась пополам, извергая весь выпитый за последний час кофе вперемешку со злаковым батончиком.

Когда приступ тошноты прошел, разлепила слезящиеся глаза и вытерла рот рукавом куртки. Бегло ощупывая себя пальцами, никаких видимых повреждений не обнаружила, зато в голове плотно осела мысль. И не одна.

Я видела то, чего, предполагаю, не должна была.

Испуг от нападения сошел на нет, зато его место занял животный страх.

Что этот мужчина в костюме будет делать дальше?

Бо́льшую часть своей жизни я боролась за место под солнцем. Сначала уход папы из семьи, после которого мама плотно подсела на антидепрессанты (так она говорила), но позже я поняла, что Викодин – это ни хрена не лекарство. Не в том количестве, в каком его употребляла мама. Следующее испытание судьба подкинула уже чуть позже, в тринадцать. В группе по реабилитации мама познакомилась с бывшим алкоголиком по имени Рассел.

Его приход ознаменовал мой конец, как мне тогда показалось. Сначала он отчитывал меня за четверки, хотя их было всего две за весь учебный год. Потом ему не понравилось, что я ходила на плавание и пробежку три раза в неделю. Запретил все внеурочные дела, даже видеться с друзьями. Так я стала в школе изгоем. Мама на все реагировала безразлично, мне даже казалось, что меня она никогда не любила. Только папу. И когда он ушел из ее жизни, то и в сторону единственной дочери не смотрела.

Последней каплей в котел решимости попало избиение. Непредсказуемое и разнообразное. Опоздала на три минуты из школы – получила пять ударов ремнем по спине. Громко скрипнула половицей, когда кралась в свою комнату – лозиной по рукам. Взяла много, по его мнению, еды из холодильника – кулаком в живот.

Каким-то десятым чудом мне повезло и в дом провели интернет, когда никого из опекунов (матерью, женщину породившей меня, язык не поворачивался уже назвать) не было дома. Я никому об этом не сказала, но сумела найти маленькую подработку, которая не требовала очного присутствия. А именно – писала курсовые и эссе для студентов. Таким образом мне удалось скопить некоторые сбережения, которых хватило бы на первые пару месяцев жизни в Спрингфилде.

Я терпела. Все пять лет терпела его издевательства, пока не наступил день выпуска. Получив красный диплом, не заходя домой, отправилась на автобусную остановку. С тех пор я была сама по себе. Я научилась любить жизнь со всеми ее плюсами и минусами, поэтому сейчас как никогда остро ощущала, что свободе приходит конец.