Глазища эти ее голубые-голубые, как самое ясное небо. Только и смотреть в них, чтобы видеть свое отражение и каждый раз замирать от восторга.

И губы чувственные. Пухлые, но аккуратные. Такие губы вкуснее всяких самых ароматных лесных ягод.

И волосы словно огонь. Копна такая, что, как бы она их ни собирала на макушке, а волнистые пряди всё равно выскакивали.

Откормить бы ее только немного, чтобы щеки стали округлыми, а не впалыми и в теле появилась та манящая женская мягкость, которая любого мужчину сводила с ума.

Не девушка, а картинка. Такую и в городе бы оторвали с руками, что уж говорить про деревню!

Гром одного только не понимал: как местные парни еще не разглядели ее и не стали увиваться возле дома с подарками и своим навязчивым вниманием? Слепые, что ли, все? Или контуженные этой нелегкой жизнью?

Штиль несколько часов потратил, но зато отремонтировал порог и дверь, чтобы на них нельзя было убиться. В других домах он искал более или менее крепкие доски, а потом приносил их к дому девушки и надежно приколачивал.

Они даже чай выпили, сидя на новом пороге и мило беседуя.

Девушка наконец расслабилась, когда поняла, что мужчина ничего плохого не сделает, а напротив, поможет. Она улыбалась и кивала на какие-то слова Штиля, а потом и вовсе мягко рассмеялась:

— А я ведь подумала, что вы из-за рыбы пришли ко мне.

— Какой еще рыбы? — приподнял брови Штиль, а Гром мрачно хмыкнул, потому что этот старый хитрец, конечно же, всё знал и понял, но вида решил не подавать.

4. Глава 4

— Я утром проснулась, а у меня на пороге стоит большой таз, полный рыбы.

— Правда?

— Да. Я подождала несколько часов, что, возможно, кто-то придет и заберет. А потом подумала, что рыба может пропасть, а потому решила ее почисть и сложить.

Гром только сокрушенно покачал головой.

Медвежьи боги! Эта девушка себя угробит с такими понятиями о честности! Как она раньше-то выживала? Выходит, она со вчерашнего вечера так ничего и не ела.

— Если рыба стояла на твоем пороге, то очевидно, что принесли ее тебе, дочка, — мягко отозвался Штиль. — Хотели бы подарить кому-то другому, то этот таз стоял бы на другом пороге. И поверь, никто бы не стал ждать, а уже давно бы сварил себе ухи.

Она только растерянно поморгала, пробормотав:

— Но у меня нет здесь никого, кто мог бы вот так помочь…

— Значит, уже есть, — загадочно отозвался мужчина и допил свой чай, поставив железную кружку на устойчивый порог. — А связь у тебя есть? Телефон?

— Лежит где-то, но какой от него толк, если света нет и зарядить его невозможно?

— Я буду в ваших краях еще в конце недели и загляну к тебе.

— Спасибо, буду рада вам.

Она улыбнулась настолько мило, что Гром снова скрипнул зубами. Но Штиль такое отношение, конечно, заслужил.

Когда они попрощались, он был хотя бы спокоен и уверен в том, что рыба будет наконец съедена. Уже хорошо.

Только Штиль далеко не уехал, сделал так, чтобы все местные видели, что его машина выехала за пределы деревни и свернула на лесную дорогу, по которой мало кто ходил, а сам остановился в тенечке и пришел к Грому.

Король Бурых, конечно, это чувствовал, и в какой-то момент было желание уйти, но он был слишком благодарен Штилю за его помощь с девушкой, что сделать это было просто невежливо.

Полицейский опустился рядом с ним на траву, глядя на домик девушки теперь издалека.

— Так и будешь сидеть здесь?

— Я не лезу в жизнь людей, — пробурчал Гром.

— Так и не лезешь? Думается мне, что мало кто смог бы поймать столько рыбы. И кое-кто приложил к этому лапу.

— Ты уже и отпечатки пальцев снять успел?

— Нет, просто на том тазу остался твой характерный запах.