Келия после скудного ужина все еще была голодна. Но, задрав подбородок, она делала вид, что ее не трогают презрительные взгляды служанок. Они просто не знают, что такое голод, решила она. Неожиданно кто-то тронул ее за плечо. Это была девочка-подросток, дочь одной из служанок. Не говоря ни слова, сутулая шатенка протянула кусок хлеба. Келия жадно уставилась на подношение.

- Это мне? - уточнила она, страшась, что ее обвинят в воровстве, если она выхватит предложенный хлеб из рук незнакомой девочки.

- Бери, я сыта.

В эту ночь Келия долго ворочалась на узкой кровати, прежде чем заснуть. Но и ночью кошмары не оставили ее. Видения прошлой жизни, фантазии, услышанные легенды и сегодняшний день. Все переплелось между собой, оставляя шлейф разочарования.

Но Келия еще не знала, что прошлые беды и испытания меркнут перед тем, что ее ожидало в обители.

2. Гл.2 Послушница

Гл.2 Послушница           

За несколько прошедших месяцев Келия едва набрала лишний килограмм, хотя служанок никто не морил голодом. Еда была не вкусной, но ее количество было достаточным, чтобы утолить голод других, но не Келии. Порой она умудрялась стащить лишний кусок хлеба, за это получала нагоняй и подзатыльники. Девочка, возможно, набрала бы вес, если бы не изнурительная работа. Никого в обители не волновало, что она еще ребенок. Она убирала храмовые комплексы, часами драила полы, протирала пыль с полотен и фресок, работала в храмовом саду и огороде.

Но тяжелее любой работы были моления! В пять часов утра служанки, набившись в храм как квашеные яблоки в бочку, стоя на коленях, должны были молиться в течение часа. Келия же любила поспать с утра. Порой ей удавалось, распластавшись на полу, выспаться на деревянном полу, пока Тельма ни заметила, что после земных поклонов – Келия не поднимается с коленей. О чем служанка и поспешила наябедничать жрице. В результате Келия два дня провела в темной сырой комнате, после чего не осмеливалась спать на службе, даже если глаза слипались от усталости.

Жрицы и послушницы приходили в храм в шесть часов утра, служанки к тому времени должны были покинуть комнату молений.

Каждый час в храме был расписан по минутам. Слуги спали, ели и работали, когда им приказывали.

Она ненавидела новую жизнь… Невзирая на обиду, первую неделю она то и дело подбегала к воротам, разглядывая толпу, надеясь, что служанка солгала. Но никто не приехал за ней через неделю, да и через три месяца отец о ней не вспомнил. Она была всего лишь платой. Ее жизнь стоила меньше, нежели буханка хлеба, потому что она ей уже не принадлежала.

Келия с грохотом поставила на пол огромное ведро, наполненное водой. Она подвязала подол хламиды, оголив ноги, и опустилась на колени. Дана Грей лично проверяла работу новой служанки. Грей была не многословной, она привыкла объясняться затрещинами, после которых щеки Келии пылали как раскаленные угли. Не успевал сойти один синяк, как на его месте появлялся новый. Вот только пожаловаться на главную служанку было некому.

Прежде чем приступить к работе, Келия с некой обреченностью посмотрела на свои худые руки – ногти обломаны, кожа содрана до крови. А в последнюю неделю пальцы от ледяной воды едва сгибались, как у старухи или деревенских женщин, которые стирали белье зимой в проруби. Келия ненавидела плакать, поэтому ее переполняли ярость и гнев. Ей приходилось делать вид, что она готова смириться с судьбой, но она не желала мириться! Рассматривая телеги и кареты, которые привозили посетителей, она была готова просить о помощи незнакомцев, чтобы они увезли ее прочь! Но куда, размышляла девочка, кому она нужна? К тому же Келия боялась голода. В храме она, по крайней мере, три раза в день получала еду. Да и недавний случай изрядно напугал ее, заставив держаться подальше от незнакомцев.