Келия не понимала, о каком равенстве идет речь, если с ней обращались как с собственностью храма? Никто не учил ее чтению, никто не спрашивал о ее желаниях…

Она медленно спускалась по ступеням, пытаясь не расплескать грязную воду из ведра. Несколько капель на мраморную плитку, и наказания не избежать. За каждый проступок и невнимательность настоятельница сурово взыскивала с провинившихся. Странно, подумала Келия, питаясь похлебкой и молоком, в платье, перешитом матерью – она была почти счастлива. Она не замечала в себе злости или ненависти к тем, кто не знал, что такое голод. Даже к дочери старосты их деревушки она не пылала злобой. Но одно предательство, кажется, навсегда убило в ней свет и веру.

Ненависть просто сжигала Келию изнутри! И она понимала, что долго молчать она не сможет. Однажды она набросится на ту же дану Грей, и тогда ее просто забьют до смерти, или же продержат в карцере неделю, отняв у нее последние крохи жизни и веры.

Келия любила весну и лето, как и все дети она могла часами ловить солнечных зайчиков. Но, кажется, это было в другой жизни. Детство резко закончилось.

А ведь и впрямь, будучи дочкой разорившегося крестьянина, недоедая и замерзая от холода, она была счастливей, нежели получив кров и похлебку три раза в день!

Заметив желтую в черную крапинку бабочку, она улыбнулась и протянула ладонь. Бабочка, спорхнув со цветка, присела на ее пальцы. Келия рассмеялась и протянула вторую ладонь, приманивая других бабочек, которые кружили вокруг нее.

Она ощутила покой и некое подобие счастья. Она могла бы провести всю жизнь в этом саду, созерцая цветы и приманивая бабочек. Она закрыла глаза, ее боль стихала. Гнев и обида, терзающие ее последние месяцы, отступали.

- Что ты делаешь?! 

Келия испуганно вскрикнула и тут же поклонилась. Она бросила беглый взгляд на жрицу в голубом одеянии. Одна из высших жриц… Девочка закусила губу, опустила взгляд, а ее поклон стал более глубоким. Неужели опять наказание, пронеслась в голове удручающая мысль, лишь за то, что она позволила себе пару минут быть счастливой? Покой сменился страхом, который охватывал ее, впрочем, как и других служанок, в присутствии высших жриц. Келия вновь почувствовала себя букашкой, которую могла раздавить любая из этих суровых женщин. Она с завистью проследила за бабочками, сожалея, что не может улететь вместе с ними.  

- Я спросила, что ты делаешь? - потребовала ответа жрица.

- Ничего, - испуганно прошептала Келия. - Я мыла полы в третьем комплексе… - протараторила она, молясь, чтобы ее не отправили в грязную сырую коморку, в которой она провела уже два дня. Те два дня она провела без сна, страшась крыс и боясь быть изуродованной ими.  

Жрица жестом приказала ей замолчать.

- Как тебе удалось приманить бабочек?

Келия осмелилась поднять голову.

- Они всегда летят ко мне.

Жрица указала на колисти, которые пили нектар цветов.

- Они тоже не боятся тебя?

Келия робко взглянула на маленьких птиц. Удивительно – как они тут оказались? Ведь колисти предпочитают более теплый климат. Она протянула ладонь, приказав себе не думать. Она замечала еще ранее, что птицы и насекомые летят к ней, когда ее мысли чисты. Возможно, они не чувствовали опасности от девочки, которая в отличие от них не могла убежать или улететь.

Две колисти закружились в танце над головой Келии. И вскоре вся стая образовала вокруг нее разноцветный кокон.

Детрия недоверчиво следила за птицами. Как же они не заметили у девочки дар, заставив ее драить полы. И это в то время, когда находить одаренных девочек стало труднее, а количество стало заменять качество. Из всех послушниц обители только три обладали ярко выраженными способностями.