– Желаю победы, – скупо приобнял меня отец на прощание. – Александр Иваныч будет держать меня в курсе.

В животе опять неприятно засвербело, а в носу защипало от волнения.

Жеребьевка определила, что я играю черными, и преимущество первого хода я потерял. Моим соперником в первом туре стал венгр Лайош Бетлен. На первый взгляд он был старше меня на несколько лет, у него зияла большая щербинка между передними зубами, а глаза были навыкате, из-за чего он напоминал рыбу. Рейтинг Лайоша немного опережал мой собственный, но я без волнения сидел за шахматным столом, поправляя фигуры.

Его разнузданность перед игрой раздражала. Он крутился на стуле, постоянно оттягивал воротник рубашки, и на мгновение мне показалось, что он жевал жвачку. Куда она делась потом – то ли он незаметно прилепил ее под стол, то ли проглотил, – я не знал. Мысленно я просил его уняться, ерзанья выводили меня из себя. Я стучал пяткой по ножке своего стула, пытаясь успокоиться.

Я нажал на его шахматные часы, и Бетлен уверенно выдвинул королевскую пешку на е4. Подавив улыбку, я сделал ход пешкой на с6. Защита Каро – Канн не должна была меня подвести. Я ослабил галстук, больше напоминавший удавку, и уставился на шахматное поле.

Опять фигуры оживали. Мне казалось, что они могут двигаться просто так, без моей руки, по велению одного лишь взгляда. Посторонние звуки больше не волновали – я слышал только тихие удары своей пятки по ножке стула, и этот методичный стук, напоминавший звук метронома, погружал меня в состояние сродни гипнотическому. Я отстраненно следил за тем, как Лайош передвинул пешку на d4, и, не задумываясь, я ответил ему пешкой-приманкой на d5.

«Бери, бери, бери», – скандировал я про себя, не поднимая головы от доски.

Но Бетлен не взял. Он вывел своего коня, а я опять пошел пешкой, открывая диагонали и возможности для вывода чернопольного слона. Лайош постоянно облизывал нижнюю губу и кусал изнутри щеку. Я дышал через раз. За соседними столами играли другие шахматисты, и изредка я оборачивался: постепенно доски пустели. Наша партия затянулась, потому что на восьмом ходу Лайош ошибся и теперь пытался добиться преимущества путем отвлечения моего ферзя от защиты клетки с7.

Бетлен увлеченно охотился за моей ладьей и старался создать матовую угрозу ферзем. Я без эмоций отдал ему ладью, потому что знал: через три хода венгра ждет мат. Он победно перехватил фигуру и щелкнул по часам. А вот когда я передвинул ферзя на поле Ь4, тем самым объявив шах королю, улыбка с лица венгра сползла. На следующем ходу Лайош потерял ферзя. Еще через два – сдался, и мне не пришлось объявлять мат.

– Great game[16], – с улыбкой произнес Бетлен, протянув мне руку.

Я пожал холодной потной ладошкой его теплую руку.

– Thanks [17].

Поднявшись из-за стола, я аккуратно составил шахматные фигуры обратно на доску в исходное положение. Лайош продолжал крутиться рядом, и я посмотрел на него, вопросительно подняв бровь.

– Я немного знать русский, – с улыбкой сказал он, и кончики его ушей покраснели. – Моя бабушка… из России. Хочешь, показать тебе Будапешт?

Он забавно путался в глаголах, но я сдержал смешок. Лайош со своими глазами навыкате выглядел вечно удивленным, но совсем безобидным. Я никогда не был в Венгрии раньше, а Александр Иваныч вряд ли собирался прохлаждаться на экскурсиях. Ему нужно, чтобы я выиграл турнир, и мне здесь предстояли разве что нескончаемые тренировки.

Лайошу вот терять нечего: он уже вылетел.

– Мне надо спросить у тренера, – честно сказал я. – Он за меня отвечает.

– Окей. Встретимся. Как это. in the lobby