Ровно в семь вечера в толпе появились высокие стройные мужчины в одинаково темных костюмах и голубых в полоску рубашках с яркими галстуками. Они шли один за другим. Каждый держал в правой руке портфель из коричневой кожи. У всех были бесстрастные лица и стрижка с четким косым пробором.

«Картина Магритта, – мелькнуло в голове, – только яблока не хватает».

И в ту же минуту Вера увидела его. Мартин, высокий, очень высокий, в темном костюме, светлой рубашке с галстуком, держа в руках спортивную сумку, торопился к ней через широкую площадь.

Они встретились как старые знакомые и пошли по блестящей от витрин улице. Остановились у светофора, ожидая зеленый свет.

– Перед работой ходил в спортивный зал, – объяснил Мартин, указав на сумку.

Переходя дорогу, он взял Веру за руку. Или это она его взяла? От прикосновения Вере стало вдруг жарко, захотелось пить, и голова почти прошла, хотя болела весь день.

– Пойдем поужинаем? – предложил Мартин.

Но сначала они зашли в паб в районе Soho и выпили Cherry Brandy. Фужер в форме распустившегося бутона тюльпана подали с голубыми лепестками острого сыра на блюдце. Вера подержала на языке шелковую сладкую жидкость, прежде чем проглотить. В груди стало тепло, а голова совсем прошла.

Она с удивлением смотрела на изящную мебель и картины на стенах. Жанровая живопись: горделивые леди, охотничьи собаки, обрезанные хвосты у лошадей – Англия девятнадцатого века.

– Пабы у нас разные. – Мартин догадался о ее задумчивости. – Да, в некоторых пьют пиво, и посетители в татуаже с ног до головы говорят на cockney6. Но не во всех.

Вера слушала его и думала: «Остроумный, веселый! Удивительно! А говорят, англичане холодные и неприступные. Может, так и есть, ему сорок лет, а у него ни жены, ни детей».

Он как бы услышал ее мысли – возможно, она сказала это вслух – и подтвердил:

– Точно! Ни жены, ни детей.

Получилось смешно. Потом, держась за руки, они прошли мимо сверкающих афиш на площади Piccadilly, остановились около фонтана с фигурой Эроса в центре. На бордюре сидели чудно одетые люди: зеленые и розовые волосы, торчащие в разные стороны, яркий макияж, обувь на большой платформе, конусообразные шляпы.

– Фрики. Они всегда отличаются экстравагантным видом. – Мартин улыбнулся и подмигнул.

В ресторане было почти пусто. Где-то далеко звенели невидимые приборы. Синие подушки на стульях гармонировали с велюровыми портьерами цвета маренго. Их поддерживали толстые шнурки с лохматыми кистями, похожими на конские хвосты Королевской гвардии. В открытые окна ворвался звук полицейской сирены, потом Биг-Бен отбил восемь раз.

– The White Rabbit is late again, isn’t he?7 – Вера взглянула на Мартина.

Он прожевал, нахмурился и строго сказал:

– He is always late!8

Она рассмеялась.

Появился официант. Закрыл окно и подошел к ним:

– Все нормально?

Они переглянулись как сообщники. Вера быстро доела что-то похожее на домашнюю котлету с пюре и перешла к десерту. С удовольствием смакуя яблочный пирог, они слушали музыку. Пианист играл попурри из знакомых мелодий группы «Битлз».

Пора! Они, не сговариваясь, вместе встали и вышли. Шел дождь. Мартин по-мальчишески свистнул проезжающему такси. Шофер затормозил, и они забрались в блестящий от дождя черный кэб, как в кроличью нору. Вера прижалась к Мартину, и только тогда он обнял ее. «Ждал меня, – с удовольствием отметила Вера, – не спешил. The gentleman».

– Где ты живешь? – тихо спросил Мартин, а потом добавил еще тише: – Может, заедем ко мне – на бокал вина?

Вера кивнула и закрыла глаза, слушая, как кэб трясется по булыжной мостовой, затем сползает на гладкий асфальт и тихо шуршит под аккомпанемент дождя, который барабанит по стеклу и по крыше. Мартин громко и четко назвал шоферу свой адрес.