Харам Адонаты (Грех Стрекозы) Иван Свойняло

После очередного удачного похода на юго-восток Персии арабские воины вернулись с богатой добычей. Одних только пленных женщин на базаре было выставлено на продажу несколько тысяч, и любой араб, не участвовавший в походе, но имеющий много динаров от торговли в лавке, мог усладить свой взор при выборе персидской красавицы для своего гарема. Тем более, что пленниц было много и стоили они совсем недорого.

Помимо женщин, на базаре были выставлены и другие трофеи: золотые и серебряные украшения, разнообразное оружие, украшенное драгоценностями, благовония и горы ковров. Некоторые из ковров были такой величины, что продавцы готовы были разрезать на куски шедевры персидского ткачества и продавать их отдельными частями.

Особенно бойко шла торговля пленницами, так как персидские женщины являлись самыми привлекательными из женщин всех известных арабам завоеванных народов. Одной из важных пленниц из-за высокого статуса было разрешено самой выбрать покупателя и около нее столпились знатные арабские военачальники. За нее, дочь персидского шаха, просили неимоверную сумму – двести динаров! И такие деньги могли быть только у знатных арабских вельмож.

Первым на правах старшего военачальника перед персидской красавицей прошел халиф Хусейн. Поравнявшись со знатной персиянкой, он остановился и жадно вперил в нее хищный взгляд своих черных навыкате глаз. Дочь шаха среди других пленниц выглядела настолько необычно, что у халифа екнуло сердце – он никогда еще не владел такой красавицей! Продолговатое белое лицо украшали широко расставленные, блестящие, чуть прикрытые веками огромные глаза, а розовые полные губы, казалось, даже издали сочились ароматом любви.

– Я куплю эту пленницу!

– Конечно, конечно! – засуетился воин, сумевший захватить в плен знатную женщину. – Она ваша, великий халиф!

Оставалось соблюсти правило: получить личное согласие продаваемой персиянки. Знатность женщины в соответствии с законами халифата позволяла ей выбрать на торгах своего будущего хозяина. Пленница искоса взглянула на Хусейна, ее глаза широко раскрылись при виде его мощного тела и, сраженный насмешливой пронзительностью ее взгляда, безжалостный Хусейн замер: «Она обязательно должна быть моей!»

– Ты согласна? – нетерпеливо спросил воин, пленивший персиянку.

– Нет! Он мне не подходит – слишком жестокий!

Ошеломленные арабы переглянулись: «Отказать великому халифу?!» Но закон есть закон! И Хусейн, злобно скрипнув зубами, уступил место покупателя своему смуглому, как негр, эмиру Али, предварительно показав знаками, что вне базара он выкупит у него женщину. Тот шагнул вперед и, горделиво расправив тощее тело, не менее жадно, чем до этого халиф, уставился на красавицу-персиянку. Со вторым арабом пленница разобралась еще быстрее:

– Нет! Он добрый, но слабый характером.

После отклонения второго покупателя военачальники засуетились, прорываясь сквозь толпу, чтобы оказаться первыми перед дочерью шаха. Но и третий покупатель, хитрый и изворотливый военачальник Осман, тайно имевший больше наложниц, чем завещано пророком, получил отказ.

– Я не согласна! У него глаза сластолюбивые и губы мокрые. Он будет любить не только меня, но и многих других женщин, гораздо ниже саном, чем я…

Внезапно шумно галдящий базар заметно притих, и непонятно было по какой причине. Первым сориентировался быстрый Осман, указав вдоль рядов тонким пальцем:

– Эмир Гаяр!

Арабские военачальники переглянулись – появление эмира всегда приносило проблемы. Являясь эмиром египетского султана, гулям Гаяр пользовался его полным доверием, не признавал никаких авторитетов, в боевых походах всегда выходил победителем, был умен и быстр на расправу со своими соперниками не только из врагов, но и из арабских соплеменников. Происходил он из славянского племени, проживающего севернее страны печенегов Кангюй и государства Хазарии. Его еще мальчиком похитили хазары и продали в греческую Каффу, а греки уже вместе с другими славянскими мальчишками перепродали Гаяра египтянам. В Египте пленников поместили в военный закрытый лагерь и воспитали из них лучших воинов-гулямов арабского Востока…

Невольно торг по покупке персиянки приостановился, чтобы отследить путь по базару Гаяра. Тот шел, слегка улыбаясь, лишь ненадолго останавливаясь у прилавков с оружием и рассматривая разложенные на них сабли и копья. Ничто из захваченного оружия не привлекло его внимания, и он повернулся к сопровождавшим его трем воинам, чтобы выразить свое недовольство. Но один из воинов остановил эмира:

– Смотри, Гаяр, какая персиянка! На ее одежде столько золота, что, несомненно, она из богатого рода. За нее родственники дадут немалый выкуп!

– Гор, ты же знаешь, что мы уходим в поход и нам не до поиска ее родственников.

При приближении Гаяра арабы расступились и пропустили его к пленнице. Он остановился перед женщиной и цепким взглядом прошелся по ее фигуре. Несомненно, персиянка была редкой красавицей, и за нее можно было бы получить хороший выкуп, но у отряда Гаяра уже не было времени: гулямы по заданию султана уже завтра отправлялись в дальний поход. В раздумье он сбросил шлем на тесемках за спину и светло-русые волосы свободно рассыпались по плечам. Он еще раз взглянул на пленницу своими яркими, как голубое небо, глазами и хотел что-то сказать, но она опередила его:

– Я согласна, чтобы этот воин купил меня!

Гаяр улыбнулся:

– Я никого не собираюсь покупать! У меня в отряде только воины, и завтра мы уходим в поход.

Гаяр не знал, что его белая кожа, светлые волосы и синие глаза так поразили персидскую красавицу, что в душе она поклялась: или ее купит этот воин, или никто! Он был так не похож на смуглых, почти черных арабов!..

– Я из Мекрана и хорошо знаю путь на юго-восток. В походе я пригожусь тебе, воин!

Гаяр оглянулся на товарищей, но те были безмолвны: они были согласны с любым решением своего эмира.

– Судя по твоей внешности, ты из знатного рода, а у меня нет лишних воинов для твоей охраны во время похода…

– Мне не нужна охрана! Я – воин и ты можешь проверить меня!

– Как?! Устроим поединок на саблях?

– Дай мне свой лук и одну стрелу!

– Мой лук? Он тебе не под силу, его даже не каждый из воинов натянет.

– Дай! – потребовала персиянка и Гаяр, в душе ухмыляясь, вытащил из колчана лук и одну стрелу.

Забавное происшествие немного рассеяло его заботы о предстоящем походе, и он не скрывал своей улыбки в предвкушении, что у персиянки ничего не получится и вопрос покупки пленницы отпадет сам собой. Если бы он не остановился перед ней, и тем самым не показал себя потенциальным покупателем, то и вообще ничего бы не потребовалось. Можно было просто пройти мимо. А раз он остановился, то на последовавшее ее согласие нужно привести веские доводы, чтобы теперь не купить женщину.

Персиянка взяла в руки лук и несколько раз попыталась натянуть его, направляя в разные стороны в поисках цели, но это ей не удавалось. Окружившие ее арабы расступились, чтобы помочь пленнице найти подходящую цель. Никто не успел понять, как она внезапно почти полностью натянула лук и пустила стрелу в ворковавшего на столбе голубя, поразив того точно в тушку.

– О-о-о! – удивились зрители, пораженные меткостью персиянки.

Гаяр тоже был удивлен, но не показывал вида. Он более внимательно посмотрел на пленницу и спросил:

– Ты кто, женщина?

– Я Адоната, дочь брата шаха Иезригерда!

– Но у тебя не персидское имя!

– Моя мать византийка.

Гаяр задумался, а потом решительно отстегнул от пояса кошель и протянул продавцу:

– На, держи! Здесь ровно двести серебряных динаров.

Счастливый продавец подхватил тяжелый мешочек с монетами и дернул за рукав свою бывшую пленницу:

– Иди за ним! Это твой новый хозяин, эмир Гаяр.

Адоната подхватила узелок с благовониями и шагнула за Гаяром, который, не оглядываясь, пошел по торговым рядам с выложенными саблями, захваченными у побежденных персов. В дальний поход ему не хватало еще одной сабли для двуручного, при необходимости, боя. Его любимый египетский меч хопеш был тяжеловат для такого боя и при сражении двумя мечами скорость нанесения ударов, особенно рубящих, замедлялась. Поэтому хотелось найти среди этого обилия колющего и рубящего оружия, украшенного драгоценными камнями, что-нибудь поизящнее и полегче, чем египетский хопеш.

Он не оглядывался, зная, что его воины, пропустив вперед Адонату, следуют за ним, как привязанные. Как только он останавливался, чтобы посмотреть на понравившуюся ему саблю, останавливались и они, безучастно наблюдая за действиями своего эмира. Если нужно будет, то он спросит у них совета, а без просьбы эмира что-нибудь советовать ему, было не принято.

– Ты ищешь меч или саблю? – спросила Адоната.

Недовольный Гаяр обернулся, так как никто не должен был отвлекать его в поисках, пока он сам не попросит совета, и строго взглянул на Адонату.

– Прости меня, что я прервала твои раздумья! Но ты прошел мимо прекрасного клинка из далекого Востока.

– Женщина, мне нужен клинок легкий, твердый и острый, как бритва брадобрея, а таких я пока не увидел!