– Чего ты не знал, чего ты не знал, пес ничейный?! – почти ласково, но с видимой угрозой спросила уборщица, повариха и контрразведчица – по очереди.

И:

– Я тоже растерялся, – как это может быть, или всё-таки кончилась какая-то другая война, а не та, откуда я перешел границу у реки и явился сюда, как:

– Как-то? – уже краска – и хорошо, если не синяя – бросилась мне в лицо.

И решил ради правды – чтобы ее узнать – пойти в разведку боем:

– Я засланный разведчик.

– А точнее? – первым успел спросить Машинист.

– Что в уже мной сказанном может быть неточным?

– Зачем вы признались? – пошла в атаку и контрразведчица-повариха.

– Я не сказал?

– Нет.

– Тогда догадайтесь сами.

– Он хочет, чтобы мы его проверили на дыбе, – я это поняла сразу.

– Как?

– Возьмешь его с собой в следующий раз, если попытается отнять паровоз – считай – признался.

– Да-нет, это не он, кто признается заранее, что диверсант?

– Да, пожалуй, никто, если не считать того случая, что меня хотел заставить обратить на себя внимание.

– Такая торфушка не нужна даже мне.

– Ты знаешь, что я раньше пойду в лес к медведю или пришпилю Вану вторую лапу для большей убедительности, чем с тобой сяду за один стол.

– Ты и так сидишь! – рявкнул Маш.

– Где?! – даже испугалась эта Лиговка – ибо мне в ней показалось что-то знакомое – что даже споткнулась и упала со стула, который приняла за более привычную здесь лавочку.

– Вот! – рявкнул Машинист, – она призналась, что не зря ее отправили на Поселение, но не знала, что не для наказания, а чтобы дамочка раскрыла себя, как шпионка.

– Этого не может быть? – просто ответила зав производством.

– Почему?

– Так перед кем мне раскрываться, перед вами, что ли?

– Мы может настучать.

– Вас никто не будет слушать.

– Мы можем продать эту информацию Вану, а он дальше, Ману.

Она заткнулась и ушла в лес, хлопнув дверью, как не делают даже профессиональные проститутки.

– Обиделась.

– Как ты думаешь, на правду?

– Да.

– Почему?

– Ну, я тебе говорил, что она втемяшила себе даже в околоземное пространство, что мечтает выйти отсюда, раскрыв шпионский заговор?

– Мне?

– Тебе.

– Да. Но как, если ее привязали к кухне, как бродячую собака, что ей почти одновременно и больно, и смешно: и остаться хочется, и уже навсегда привыкла к путешествиям по миру, пусть и голодному.

Вошел Ванов и ахнул:

– Да вы что?!

– Что?

Ван сдвинул шляпу, как свою офицерскую фуражку на затылок, и от ужаса даже забыл, зачем ее надел, хотя кроме того, что хотел по-хорошему:

– Жениться, – пока здесь никого нет.

– Паровоз угнали, если вас там нет – вот что!

– Чтобы его угнать, надо, чтобы его там не было, – выразился я.

– Не думаю, – возразил Маш.

– Почему?

– Чтобы его угнали – надо: чтобы тебя здесь не было!

– Ты думаешь, кроме меня больше некому?

– Ты имеешь в виду того, который сбежал? – И тут же сделал открытие: – Его никогда не было.

– Ну, это вряд ли.

– Почему?

– Я не он, а ты?

– Естественно.

– Вывод – мы оба не он – значит, он не только существует, но и до сих пор есть.

– Нужно устроить облаву на него, как на медведя, которого никак не могут поймать.

– Какой предлог, что он – это шпион? Боюсь не все согласятся на поимку: слишком опасно.

– Надо объявить приз, – сказал я.

– К сожалению, здесь только один приз существует: приказ зам по тылу Вана, – который как раз и вошел опять.

– Ты че?

– А что, зайти уже нельзя на производство продуктов питания до их удобоваримого состояния. Кстати, я никого не нашел, – ответил Ван.

– И знаешь почему? – ответил я, а Машинист пояснил:

– Все дома.

– Серьезно? – немного, но всё равно ужаснулся Ван.

И, кажется, побоялся даже спросить про исчезнувшего бывшего машиниста, тем более, что по своему первому основному образованию: