Подобно гермам, стоящим на перекрестке дорог, психотерапия стоит на двойном перекресте: по горизонтали – по отношению к гражданскому миру и по вертикали – по отношению к психическому миру.

Мюррей Стайн

В определении границ своего Я и усвоении ценностей общества, в котором происходит взросление, заключается сущность ранних этапов личностного развития. Культура, задающая эти границы, сама является граничным феноменом[32]. Это пограничное качество культуры Винникотт осмыслил в понятии потенциального пространства, которое он считал местом локализации культурного опыта (Винникотт, 2002). Особенность этого пространства заключается, по Винникотту, в том, что оно одновременно и соединяет, и разделяет. Это область между субъективным и объективным. Только в этом пространстве, имеющем сакральное значение, возможны игра и творчество. Понятие потенциального пространства, или «третьей области», куда отдельные люди и группы вносят свой значимый опыт и откуда каждый может почерпнуть нужное, имеет много общего с понятием морфогенетического поля Шелдрейка, определяющего «конфигурацию воплощения». В юнгианской «карте души» понятию потенциального пространства соответствует трансцендентная функция, объединяющая противоположности, сознательные и бессознательные содержания, и дающая возможность «видеть эмоциональный смысл более чем из одной перспективы» (Young-Eisendrath, 1997, p. 641). В аналитической работе эта культурно-психологическая функция (или пространство) дает возможность выдерживать напряжение и не уходить в отыгрывание.

Двойственность культуры как пограничного феномена рассматривалась в разных научных парадигмах. Причем в западной науке и культуре, со свойственными ей понятийными антиномиями, акцент делается на дифференциации и утверждении границ, тогда как интеграции и снятию границ уделяется значительно меньше внимания. Урсула Виртц и Йорг Зобели демонстрируют ограниченность западного подхода, однобоко отражающего реальность и препятствующего интеграции разделенных частей в целое (Wirtz, Zöbeli, 1995). В противовес этому индивидуалистическому западному подходу, коллективистический восточный подход делает акцент на групповой солидарности, которая может элиминировать индивидуальные границы, когда у индивидуума, делегирующего свою ответственность и совесть коллективному «мы», ослабевает способность к дифференциации. Полярность этой культурной специфики порождала недопонимание между народами Запада и Востока на протяжении всей истории этих цивилизаций[33].

Юнг с ранних этапов своего творчества пытался понять парадоксальные отношения индивидуальности и коллективности. В работе 1916 г. «Структура бессознательного» Юнг постулирует, что индивидуальность есть «принцип сопротивления коллективному функционированию» и цель ее – дифференциация, отделение от коллективного. В то же время развитие индивидуальности не может происходить только посредством личных отношений, оно требует психических отношений с коллективным бессознательным. С одной стороны, развитие психики зависит от дифференциации, а с другой стороны, определяется обществом, к которому принадлежит индивид. Развитие общества, полагает Юнг, зависит от развития индивидуальности, и ее подавление в силу господства коллективных идеалов и общинных принципов является «моральным поражением для общества» (Jung, CW, v. 7, par. 519).

В другой статье, датированной тем же годом, «Адаптация, индивидуация, коллективность», он указывает на сложные и неоднозначные взаимоотношения этих полярностей