– Хоу, Зомби!

И переглянулись, потому что каждому показалось, что в соседних квартирах им ответило эхо.

А Клоун Зомби продолжал усмехаться со стены зашитым суровыми нитками ртом.

И все же, несмотря на перемену власти, Большой Город еще оставался прежним. Если не считать разрушений на Главной Площади, где сейчас уже начала разбирать завалы бригада верхолазов, ставшая на время бригадой землекопов, других изменений на улицах пока не произошло. Даже единственное на весь город Дерево оставалось на своем месте. Именно туда и направлялась сейчас Клара со своей ношей, потому что в былые времена огромное Дупло этого Дерева служило Бешеным Бабкам надежным и уютным пристанищем. Доротея давно забыла свои обещания и все время грубо подгоняла Клару, то и дело дергая ее за косички-дреды.

Добравшись до места, Клара проворно взобралась на Дерево с помощью обломка своей клюшки и не без труда втащила Доротею в Дупло на веревке.

– Вир-ра! Майна[9]!! – орала Доротея, пока подруга, обливаясь потом, тянула ее верх. – Давай-давай! Эй, на кране! Что – лошадиные силы кончились? Кишка тонка?! Уронишь – я тебе башку отвинчу!..

Доротея все время грубо подгоняла Клару

В Дупле Клара усадила Доротею в кресло-качалку, заботливо укрыла ей ноги пледом, а под голову подсунула удобную подушку. Устроившись, Доротея сплюнула сквозь дырку между зубами на пол и скомандовала:

– Дежурный по кухне! Давай-ка быстренько чего-нибудь пожрать сообрази! В брюхе революция.

Клара, понурив голову, отправилась выполнять приказание. Она взяла кастрюлю и замерла, взвешивая ее в руке. Кларе вдруг нестерпимо захотелось запустить ею в голову хихикающей за спиной Доротеи. Но в последний момент она сдержалась и пробормотала себе под нос:

– Спокойствие, Клара, только спокойствие. На больных не обижаются. Их лечить надо…

Вскоре она уже погромыхивала посудой, на маленькой плитке свистел чайник, на сковородке шипело масло. А Дора все качалась в кресле, насвистывая свою глупую мелодию. Минут через пятнадцать Клара сняла передник и с гордостью поставила на стол под круглым абажуром свою стряпню.

– Вот, дорогая Дора…э… тея! Все это приготовлено с любовью и поможет тебе победить болезнь. Приятного аппетита!

– Аминь! Попов не вызывали. Читать молитву перед обедом было не обязательно.

Доротея перегнулась через стол и обеими руками подвинула к себе все, что приготовила Клара. Она отшвырнула вилку, и та воткнулась в стену. Старуха принялась хватать еду из тарелки прямо руками с черными от грязи ногтями и запихивать ее в рот. Пальцы и губы Доротеи сразу стали блестящими от жира, и взиравшая на все это Клара невольно поморщилась. Когда щеки чавкающей Доротеи раздулись как у хомяка, а еда, казалось, вот-вот должны была полезть у нее из ушей и ноздрей, она принялась сосать прямо из горлышка кофейника. После чего Доротея сосредоточилась, возвела глаза к потолку и, скрестив на груди руки, наконец приступила к процессу пережевывания.

Вдруг лицо ее перекосилось, и она, нагнувшись под стол и надсадно кашляя, начала выплевывать еду на пол.

– Что с тобой? Невкусно?

– Ты чего, уродка?! – орала из-под стола Доротея. – Отравить меня хотела?!! Что это было, там – в тарелке?

– Сырнички…

– Сырнички?!! А в чайнике?!

– Кофеек…

– Ах, кофеек?! – над столом появилось синюшное лицо Доротеи с вылупленными в ярости красными глазами, она смахнула одним движением со стола тарелки и блюдца. – Да я такую дрянь в рот не беру! Не могла чего-нибудь нормального больному человеку приготовить?

И Доротея в ярости запустила в голову Кларе оставшийся на столе металлический кофейник. Клара успела нагнуться, кофейник пролетел у нее над головой и разбил висевшее над умывальником зеркало